Тёплый край

Месяц прошёл, как я забросил чтение сборника «Лучшее за 2004 год: научная фантастика, космический боевик, киберпанк». Я начал читать его выборочно, отыскивая знакомые имена, а когда они кончились — кончился, по сути, и сборник.

Впрочем, один рассказ («ЭЙ-ЭС» Нэнси Кресс) я осилил — и после него книга отправилась подальше.

Поэтому я лучше напишу про те рассказы, которые мне запомнились (и авторы которых мне известны).

* * *

Самый-самый — это, конечно, «Куки-монстр» Вернора Винджи. Вот честно, Винджи иногда придумывает такие вещи, от которых мороз продирает.

На этот раз Винджи придумал интересное применение виртуальной реальности. Ведь загруженный в неё человек — это всего лишь процесс в памяти. Его можно остановить, а можно убить. Можно перезапустить, сбросив сегмент данных. Осталось только найти способ загрузки разума в машину — и получится идеальный искусственный интеллект.

Правда, почему-то очень хочется сказать, что получится идеальный раб.

В «Нейроманте» Гибсона у искинов были права. Винджи показывает нам, что наверняка случится, если технология и в этой области опередит этику. По мне, лучше пусть будет Нульгород, чем так.

* * *

Пробежимся быстренько по другим знакомым именам. У Чарльза Стросса неожиданно печальный рассказ «Бродячая ферма» на тему «любимых убивают все». Джона Варли я прежде читал только один рассказ («Нажмите <Ввод>»), так что делать спешные выводы вроде бы и нельзя, но «Звонарь» (из сборника) именно такой, каким можно представить Варли после «Ввода»: одновременно очень сильный и очень гадкий. «Король-дракон» Майкла Суэнвика мне показался этюдом на тему «Дочери железного дракона». Впрочем, это фрагмент романа; может, роман как целое окажется и хорош.

Рассказ Пола Ди Филиппо «И сбежала вилка с тарелкой вослед» скорее смешной, чем страшный: всё-таки «нарост» (самопроизвольное объединение разнородной бытовой техники в единую роботоподобную сущность) — штука очень забавная. Но на самом деле именно такие наросты уже окружают нас: это неуправляемые конгломераты софта на виндоус-машинах.

Джеффри Лэндис меня немножко разочаровал: после такой ностальгически-твёрдой НФ, как «Вдогонку за Солнцем» и «Человек в зеркале», рассказ «Глаза Америки» как-то не радует. Забавный перенос соревнования Теслы и Эдисона в другую плоскость, и всё.

Последний из понравившихся мне рассказов — «Неспящий в ночи» Джона Райта. Райт вообще сам по себе довольно необычен — я сужу по «Последнему стражу Эвернесса». А «Неспящий» — это tribute «Ночным землям» Уильяма Хоупа Ходжсона. Хотя Википедия и относит «Земли» к жанру «умирающая Земля», Ходжсона вполне можно отнести к предшественникам вообще всего фэнтези не про эльфов.

Не читал, к сожалению, другие книги Райта, но, как и в случае с Варли, именно такого рассказа от Райта я бы и ждал. Познакомиться с «Ночными землями» было очень приятно.

Тэги: книги
Написать комментарий

В «Таинственном пламени царицы Лоаны» главный герой, пострадавший от ретроградной амнезии, теряет все личные воспоминания. Всё, что у него остаётся — это энциклопедические познания о мире. Пытаясь так или иначе восстановить свою память, он приезжает в дом, где прошло его детство, и листает там, среди прочих книг, энциклопедический словарь «Новейший Мельци».

Кстати, сколько же слов я усвоил благодаря этому «Мельци»? Сколько сведений, сопровождавших меня многие годы с бриллиантовой незамутненностью, даже и при той безумной каше, которая бурлит сейчас у меня в голове, — сведений типа «столицей Мадагаскара является Антананариву»? Именно из «Мельци» я воспринял на всю жизнь звучания и значения терминов, похожих на магические заклинания: бензоин, богоблагодатный, буканьер, вываживать, геенна, гидромедуза, двурушник, догматика, зерцало, клоака, ливер, литания, немирные племена, пагур, плеоназм, реверанс, сита и грохоты, трубы евстахиевы, трубы фаллопиевы, фармакогнозия, фураж, чирьеватость, юница, Адраст, Аллоброги, Ашшурбанипал, Донгола, Кафиристан, Филопатр…

Умберто Эко. Таинственное пламя царицы Лоаны. Пер. Елены Костюкович

См. также

• The problem of Wikipedia

Тэги: книги, цитаты
Написать комментарий

«Чёрный лебедь» Н. Н. Талеба, наконец, покинул типографию. Книгу уже можно предзаказать на «Озоне».

Предлагаю всем, кто мучил себя полумашинным переводом, вздохнуть с облегчением и купить книгу.

Редакция от 3 октября 2009
Тэги: книги
Написать комментарий

Я понял, почему мне каждый раз так тяжело вчитаться в очередную книгу Олди. Всё дело в театральности.

В какой-то статье в «Мире фантастики» говорилось, что Олди строят свои романы по музыкальным канонам. Я, честно сказать, в классической музыке не силён, но названия глав, например, в «Механизме Времени» вызывают соответствущие ассоциации: книга начинается «увертюрой» и разделена на три «акта», каждый из которых состоит из нескольких «сцен» и заканчивается «апофеозом».

Но дело не в увертюре. Сама структура текста заставляет представить дирижёра, энергично размахиващего палочкой: то авторы обрушивают на читателя вереницу образов, то перестраивают авторский текст в соответствии с потоком мыслей героя.

Например, от рефрена «Ах, мой милый Андерсен, Андерсен, Андерсен!» или столь же частого «Это бедный шевалье // в нашу компанию, к Маржолен…» у меня под конец «Механизма…» начало звенеть в ушах. Зато, конечно, вживаешься в образ текущего протагониста.

Вроде бы и нельзя сказать, что такая театрализованность — зло. В театре одни декорации и условности, в книге могут быть другие. Но меня не покидает подспудное ощущение, что без этой мишуры (по крайней мере, в таких количествах) можно было обойтись.

Редакция от 24 октября 2009
Тэги: Олди, книги
Написать комментарий

– А взаправдашние господа, сын мой, то есть дворяне, рыцари и титулованные особы, безоружны есмь.

Генри Лайон Олди. Богадельня

Письмо от Чарторыйского он отдал причетнику в первый же день по приезду.

По приезду, решила Пин-эр, удвоим бдительность.

Почтенный дворник, ветеран Бородино, глазам своим не поверил.

– Владыко говорит, это в назидание, – счел нужным разъяснить Феодосий.

Генри Лайон Олди. Механизм жизни

Что случилось с Олди? Странно видеть у них промахи в таком количестве. Кроме того, где корректор?

Я уже начал считать, что книги Олди можно использовать как референс для зрительной грамотности. Ан нет. Теперь как-то и в правильности иностранных фраз у них в книгах начинаешь сомневаться.

Редакция от 24 октября 2009
Тэги: Олди, книги, русский язык
Написать комментарий

Прочитал подряд пять книг из драконьего цикла Шумила и радуюсь. Если Бэнкс верит в искусственный интеллект и не верит в людей (из-за чего у него получаются такие тяжёлые сюжеты, даром что они разворачиваются на фоне прекраснодушной Культуры), то Шумил верит и в людей, и в технику. Вот такие вот составляющие оптимизма.

«Верит в людей» значит, что люди у него умные. Все: и те, кому обычно положено быть умными, и дикари. Из-за этого то и дело ломаются ожидания, когда его читаешь: церковь в первой книге должна быть реакционной, а она «организовала и возглавила» прогресс; одичавшие колонисты во третьей книге очень легко воспринимают новшества; сознательно застрявшие на уровне средневековья жители Танты оказываются тонкими политиками. Честно говоря, даже как-то многовато у Шумила умников на квадратный метр.

В технику Шумил верит не так, как Бэнкс. Тот говорил, что такими, как Разумы Культуры, могут оказаться наши боги (или наоборот). И только если мы окажемся везунчиками. Герберт вообще устроил мыслящим машинам джихад ещё до начала событий своего первого романа. Винджи техники вроде как не боится, но предостерегает: техника-де изменит нас быстрее, чем мы сможем это осознать.

А Шумил подходит к технике немножко архаично, скорее как Стругацкие. Киберы у него говорят и понимают, но к захвату власти не стремятся. Техника — всего лишь очень удобный и надёжный инструмент, помогающий в строительстве баз. И упрощающий жизнь главным героям (гораздо проще, когда для запуска киберов не приходится стравливать кислород из баллона в турбину импровизированного генератора).

Интереснее другое. Шумил пять раз подряд умудряется разыграть одну и ту же сюжетную «карту» — и при этом не повторяется (ну, почти). Судите сами. Первая книга — Дракон и киберы устраивают форсированное развитие в позднем средневековье. Вторая — то же средневековье, вид сбоку, заодно объясняется происхождение Дракона. Третья — драконов меньше, человека больше, форсируют теперь что-то вроде рабовладельческого мира, где есть и города, и мелкие племена. Четвёртая — идеализированное раннее средневековье, градус развития ниже, но дракон присутствует. Пятая — цивилизация уровня к. 19 в. (кольты, лошади, ковбои, старатели), развитие идёт изнутри. И в каждой книге есть то, что Переслегин обозвал «строительством базы».

Но, к счастью, самоповторов (кроме первой-второй книги) нет. Наоборот, удивительно, как в такую формально простую схему Шумил умудрился впихнуть столь разные сюжеты.

Редакция от 25 августа 2009
Тэги: научная фантастика
Комментарии (2)

На американском башорге замечательный диалог:

— Так что, Артур Кларк правда умер?
— Ну да, а ты думал, что это утка?
— Ага, очередная.
— Любая достаточно продвинутая мистификация неотличима от истины.

Тэги: fun, книги, ссылки
Написать комментарий

Пухова я помню главным образом по рассказам из сборника «Картинная галерея»: читанным в детстве и довольно-таки похожим на Шекли. Но «Путь к Земле» на мой вкус показался слишком схематичным.

Скорее всего, Пухов хотел написать откровенную пародию на бесчисленных «отважных космопроходцев». Отсюда и карикатурные Коршунов с Перепёлкиным, и «ветхая лоция» с «комплектом пожелтевших крупномасштабных карт», и полёты с ручными вычислениями параметров орбиты.

Но всё равно странно. До твёрдой НФ рассказ как-то не дотягивает (можно ещё вспомнить «Астронавта Джонса» Хайнлайна, где астрогаторы считали, усевшись в кружок), но и для мягкой он слишком сильно построен на технических подробностях.

Тэги: свежие отзывы
Написать комментарий

Культура — это название описываемой Бэнксом космической цивилизации. Это постдефицитное общество, члены которого рассматривают жизнь как удовольствие. Кроме Культуры во Вселенной существуют другие цивилизации, для общения с которыми в Культуре существует специальная организация — Контакт. Контакт, помимо прочего, стремится улучшить технологический и общественный уровень жизни других, менее продвинутых цивилизаций.

Разумеется, рассказывать о жизни счастливых людей довольно скучно, поэтому в книгах цикла описываются события, происходящие на границе сферы влияния Культуры, столкновения этой цивилизации с другими. Например, в «Инверсиях» два агента Контакта показаны глазами жителей средневекового мира, в котором эти агенты действуют.

Вряд ли эти два абзаца могут претендовать на полное описание титульной цивилизации цикла. Но, тем не менее, определённые параллели с Миром Полудня просто-таки напрашиваются.

Тэги: научная фантастика
Комментарии (3)

Конечно, раздирать библиотеку в клочки, как делает Гуэртас в «Конце радуг» у Винджи, несколько неспортивно. Но если «Гугль» по запросу «Робинзоны в русском лесу» выдаёт две ссылки, одна из которых — поиск книге на «алибе»?

Я бы с удовольствием перечитал. Но, по-моему, та подшивка «Уральских следопытов», в которой была эта книга, уже приказала долго жить.

Оцифруйте уже кто-нибудь «Ленинку»!

Тэги: книги
Написать комментарий

Коростелева пишет новый «Кармартен». Только уже не про валлийскую школу, а про родной МГУ.

Можно поприсутствовать при создании.

Редакция от 10 ноября 2009
Тэги: книги, ссылки
Написать комментарий

Интересная и познавательная, хотя и не очень полезная (мне сейчас) книга. На четвёртом курсе я работал в компании, которая хоть и не была инвестируемой, но проявляла именно те симптомы, что описывает Ашманов.

Сложно сказать, насколько то видение ситуации, которым обладает Ашманов, соответствует реальности. После прочтения отчасти возникает ощущение, что все козлы, а автор — в белом. С другой стороны, бóльшая часть проблем, описанных Ашмановым, вполне объективна — их стоит иметь в виду.

Не сомневаюсь, что автор писал в первую очередь для других руководителей, и им эта книга будет полезна практически. Я же читал её скорее как производственный роман в стиле Крайтона — например, у последнего на «Жизнь…» очень похоже «Разоблачение»

Жаль, что автор — не покойный Крайтон: тот сумел бы написать беллетризованную версию событий, от которой не оставалось бы неприятного осадка. Всё-таки местами у Ашманова чувствуется обида.

Тэги: свежие отзывы
Комментарии (3)

При первой встрече с героями «Чернильного сердца» тётушка Элинор недвусмыслено сулит Мегги страшные кары, если та уподобится безответственным детям, которые пачкают книги мармеладом и вырывают из них страницы. Не знаю, вложила ли Корнелия Функе в уста Элинор своё отношение к бумажным томам, или она сама улучит момент, чтобы посмеяться над фашиствующей тёткой — но корни этого подхода явно остались в средневековье.

Сейчас книга — это всё-таки уже не плод многих месяцев работы монаха-переписчика. Себестоимость книги низка, так что издания, не являющиеся библиографическими редкостью, можно особо и не беречь. Придёт в негодность роман популярного автора? В крайнем случае, можно купить переиздание на замену.

Так (даже ещё более радикально) относится к книгам профессор Трефузис, персонаж романа Стивена Фрая «Лжец»:

Книги — это не святые реликвии. […] Подумайте, сколько детей забросило чтение лишь потому, что какой-то ханжа выбранил их за слишком небрежно перевернутую страницу. Мир полон людей, любящих повторять, что к книгам «следует относиться с уважением». Но говорил ли нам кто-нибудь, что с уважением следует относиться к словам!

«Книга — это всего лишь продукт технологии», — продолжает Трефузис. С таким подходом, несмотря на радикальность, трудно не согласиться. Бумажный том — это носитель информации, и лишь информация ценна. Ту же информацию можно хранить и в чудесном, всегда неизменном файле, на который нельзя посадить пятно, из которого нельзя вырвать страницу.

Но вот беда: несмотря на всё логичность такого подхода, я с благоговением отношусь к книгам, к красивой вёрстке, к плотной бумаге, к твёрдым обложкам. Я жалею, что не могу позволить себе иметь хорошую библиотеку. И я стараюсь переворачивать страницы поаккуратнее.

Неужели наследственная память?

Редакция от 9 октября 2009
Тэги: книги, цитаты
Комментарии (1)

Слева на рисунке — скриншот опроса с главной страницы некоей «электронной библиотеки ЛибЛив». Понятно, конечно, что диаграмма нагло врёт — судя по ней, 25 % — это в два раз больше, чем 1 %. Справа на рисунке — нормализованная диаграмма.

Но не суть. Мне показалось удивительным другое. Я, честно говоря, думал, что формат FictionBook 2 уже давно и бесповоротно победил своих конкурентов. А судя по этой статистике, картина иная.

Конечно, полторы тысячи голосов — не слишком репрезентативная выборка, но тем не менее: формат fb2 так же популярен, как rtf и txt!

Кстати, я бы не удивился, если бы чтение онлайн набрало больше голосов. А вот кому и зачем нужны rtf и txt?

Тэги: screenshots, книги
Комментарии (7)

С книгами Робин Хобб я, конечно, не знаком, но у меня что-то такое чувство, что стиль переводчицы (Семёновой) забивает стиль автора. Он вроде ровный-ровный, а потом бац! или что-нибудь державинско-возвышенное, или реплика вроде такой: «Только чур, пацанчику чтобы ни полслова про наш уговор. Неча ему знать, что мы с тобой его опекать взялись!» Даже «блин» у неё кто-то говорил, что, конечно, очень «уместно» в фэнтезийном хронотопе.

* * *

Ещё заметил такую забавную мелочь. К Ронике ночью приходит её дочь, Альтия, незадолго до этого убежавшая из дома.

— Мама…

Еле слышный шёпот мог бы принадлежать привидению.

— Да, дорогая моя. Мама здесь, — столь же тихо ответила Роника. Глаз она не открыла. Она слишком хорошо знала подобные голоса. Уже не первый год они звали ее по ночам. Ее сыновья, ее маленькие сыновья. Они по-прежнему приходили к ней по ночам. <…>

— Мама… Я пришла попросить тебя о помощи.

Роника медленно подняла веки.

— Альтия? Это ты? — прошептала она в темноту.

Но до второй реплики Альтии Роника не знала, чей голос слышит! Точнее, она думала, что отвечает призраку одного из сыновей, которого она не могла назвать «дорогая моя». Вот фраза из оригинала:

A whisper light as a wraith's sigh. “Yes, dear. Mother's here.” Ronica replied to it as quietly. She did not open her eyes. She knew these voices, had known them for years.

Пожалуй, вернее всего было бы вложить в уста Роники гендерно нейтральную фразу наподобие «Да, радость моя».

Тэги: книги, русский язык, трудности перевода
Написать комментарий

Самый важное в этой книге: она заставляет задуматься об отвратительном устройстве множества простых вещей, от электронных часов до программ. Проблема, которую идентифицирует Купер, состоит в том, что разработчики и пользователи хотят разного, но первые не могут стать на место вторых.

Купер считает, что заниматься проектированием взаимодействия должны специально обученные люди (и ни в коем случае не программисты). Думаю, он заблуждается: просто нужно помнить, на каком стуле сидишь.

В книге есть интересная метафора: заходя в самолёт, пользователи хотят повернуть направо (в салон), а программисты — налево (в кабину пилотов). Первые хотят спокойствия и комфорта, вторые готовы променять уют на контроль. Метафора парадоксальная и верная, но даже самые рьяные авиаэнтузиасты вряд ли согласились бы всякий раз, когда летят, сами пилотировать. Но Купер не принимает это в расчёт: он полагает, что энтузиасту не понять пассажира, а программисту — пользователя.

Разумеется, разделение на проектировщиков взаимодействия и программистов — такая же чушь, как деление людей на технарей и гуманитариев по принципу «тройка по русскому — технарь, тройка по физике — гуманитарий». Если верить Куперу, программист — это человек, неспособный разработать интерфейс. Видимо, проектировщик взаимодействия должен характеризоваться в первую очередь неумением писать код.

Автор совершенно верно указывает на то, что принципы взаимодействия с пользователем отличны от принципов взаимодействия с компьютером. Однако вывод о том, что первым и вторым должны заниматься разные люди, мягко говоря, необоснован.

Вообще конкретные рекомендации Купера относительно метедик проектирования (профессия проектировщика, использование т. н. «персонажей») интересны, однако теряются на фоне основной идеи книги: проектирование человеко-машинного интерфейса — это отдельная и важная задача, а не подэтап написания кода.

Редакция от 28 апреля 2009
Тэги: программирование, свежие отзывы
Комментарии (2)

Xenocide в продолжениях «Игры Эндера» — это одновременно и уничтожение жукеров, и эпитет, которым наградили Эндера. В первых двух книгах (я говорю о переводе Е. Михайлич) термин ксеноцид везде употребляется в первом значении, и только в одном месте встречается фраза «Эндер, совершивший Ксеноцид». А вот в третьей книге серии (в переводе В. Марченко) и самого Эндера запросто называют Ксеноцидом.

Мне это кажется некорректным. Сравним со словом patricide ‘отцеубийство; отцеубийца’. «Титул» главного героя можно перевести как Эндер Чужеубийца. Xenocide ‘уничтожение жукеров’ можно перевести как Чужеубийство, а можно и оставить Ксеноцидом: читатель, знакомый с греко-латинскими корнями, сопоставит иноязычную и переведённую формы самостоятельно.

Тэги: английский язык, книги, трудности перевода
Написать комментарий

Я заметил забавную вещь: в «Танцах на снегу» есть переломный момент, когда Тиккирей отправляется на Новый Кувейт в качестве «привлечённого лица». Всё, что с ним происходит до этого — по настоящему страшно. Смерть родителей, контракт расчётным модулем, одиночество на Новом Кувейте, внезапный сон обитателей планеты, даже падение в прорубь и эпизод с кражей бича на Авалоне — всё это реальные опасности. А дальше начинаются «военные игры». Пребывание Тикки и Лиона на зомбированновом Новом Кувейте — вроде и опасность покруче предыдущий, и в то же время — появляется ощущение нереальности. Фаги всё спланировали, фаги всех спасут. И так оно и происходит.

Помнится, когда я читал «Кольцо Тьмы» Перумова, у меня было восхитительно чувство возвращения в Средиземье, но только в самом начале первой книги. Хоббит, желающий странного, гномы, которые это странное ему преподносят на блюдечке, первые невзгоды путешествия — так просто и так реалистично. А потом наступает переломный момент, когда герой неожиданно для себя и читателя становится опытным воином, на раз-два «выносящим» всех неприятелей — и всё, читать уже скучно. Нет больше возвращения в толкиновский мир, есть просто хэк-энд-слэш, штампованная фэнтези. И даже ввод в действие множества роялей в кустах, мобилизация тяжелой артиллерии в лице кучи персонажей, от Кирдана Корабела до выдуманного Перумовым дракона, не спасают. Автор «перегорел». Сюжет кончился, сюжета больше не будет. В смысле — не будет изменений в мотивации героя, а будут только приключения тела.

Эта проблема (от которой, справедливости ради замечу, «Танцы на снегу» страдают гораздо меньше, чем «Кольцо Тьмы») встречается очень и очень часто, как правило — когда автор не продумал произведение (или цикл) целиком и играет сам с собой в игру «загнать персонажа в безвыходное положение, а потом придумать, как оттуда выбраться». Каждый такой манёвр неизбежно повышает уровень крутизны персонажа (или не повышает, но тогда получается совсем уж скучно, на манер бесконечной сериальной жвачки), пока наконец не наступает девальвация могущества и герой не становится «магом вне категорий». Я намеренно употребляю здесь термин, знакомый многий по «Дозорам» Лукьяненко: именно «Дозоры», несмотря на привлекательный мир, очень пострадали от этого недуга. Сложно даже просто вспомнить фабулу каждой из книг, ведь, по сути, единого плана у серии нет.

Так что, наверное, есть свой смысл в изображении мелких житейских передряг; по крайней мере, их сложно девальвировать. А вот бросая героя в гущу эпических сражений, очень легко потерять чувство меры, увы.

Редакция от 17 апреля 2009
Тэги: книги, лучшее
Комментарии (1)

В этом году меня очень порадовал «сингулярностный пророк» Чарльз Стросс. К сожалению, я так и не удосужился дочитать его «Акселерандо» в оригинале, так что пока из его творчества я знаком только с «Небом сингулярности» и парочкой рассказов — больше ничего на русский пока не переведено.

Неожиданным открытием стали рассказы Джеффри Лэндиса, публиковавшиеся в журнале «Если». «Твёрдая» НФ, сколько бы её не хоронили, продолжает жить.

Конечно, назвать это новым именем сложно, но я остался восхищён «Жестокими сказками» Павла Шумила. Они похожи на Лема и Стругацких одновременно; спокойная уверенность его героев в собственных силах напоминает о хороших производственных романах, а социальные эксперименты — о книгах Крайтона.

Кроме того, я убедился в разносторонности Майкла Суэнвика (знакомого прежде лишь по «Костям Земли»), а также с интересом почитал утопии Александра Розова.

Тэги: книги, новые имена
Комментарии (2)

Джаспер Форде уже третий роман как эксплуатирует идею попадания в книгу, а скучно до сих пор не стало. Но в связи с этим хочется высказать «фи» переводчику-издателю (не знаю, кто из них ответственен): раз уж автор придумал комментофон, работающий в сносках, то переводческие примечания («Патрисия Корнуэлл — известнейшая американская писательница…») надо было оформить как-то иначе — например, вынести их за текст. Или хотя бы помечать звёздочками.

* * *

Кстати, несмотря на общее качество перевода, есть некоторые претензии к отдельным деталям. Например, упоминаются «далексы» со сноской «из фильма „Доктор Некто“», а мне казалось, что их нет никакого резона переводить не как «дáлеков» (Daleks), да и фильм обычно называют «Доктор Кто» — несколько странно, но более привычно.

Впрочем, далеков-далексов по крайней мере можно узнать. А вот этот фрагмент поверг меня в некоторое недоумение:

…Однако к тысяча восемьсот восемьдесят четвертому году, несмотря на все наши старания, запас оригинальных историй полностью истощился. <…>

— «Плоский мир», — выдал Брэдшоу после короткого размышления. — Это была последняя оригинальная идея, да?

— Именно так. Остатки поглотило движение научной фантастики в пятидесятых годах двадцатого века, но последние чистые идеи закончились в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом.

Для меня «Плоский мир» — это «Discworld» Терри Пратчета, но Пратчет никак не мог опередить фантастов «золотого века». Форде, однако, имел в виду совсем другую книгу — «Флатландию» («Flatland») Эдвина Эббота.

Я далёк от того, чтобы начать гневно разоблачать переводчика; наоборот, Наталия Некрасова подарила нам возможность читать Форде на русском, наслаждаясь сохранённой игрой слов, говорящими именами и прочим, но — немного обидно. Может, эту неточность исправят в переиздании?

Тэги: книги, трудности перевода
Написать комментарий

Толстой переписывал «Войну и мир», кажется, четыре раза. Камша, очевидно, тоже перерабатывала «Отблески Этерны» несколько раз — но, в отличие от предшественника, публиковала каждую редакцию. Давайте посчитаем: то, что планировалось как тетралогия, уже сейчас разрослось до восьми увесистых томов, и штуки две-три нас ещё ожидает.

Я это к чему. Уже «Яд минувшего» я прочитал как-то отстранённо, особо не вдаваясь в перипетии, а «Сердце Зверя» мне вообще кажется совершенно нечитаемым. На языке вертится один и тот же вопрос — кто все эти люди?

Людей много, они что-то делают, куда-то бегут, но кроме Дика, застывшего в своём персонажном развитии ещё с «Лика Победы», я никого не помню, и, соответственно, не понимаю мотивов. Может быть, надо прочитать всю серию с начала — но на это меня хватит лишь тогда, когда (если) выйдет последний том.

Кроме того, что-то нехорошее стряслось с психологической достоверностью. В первых, так полюбившихся мне частях, персонажи жили, развивались и вообще вели себя естественно. В «Сердце…» все более-менее титульные персонажи разделились по двум лагерям: в один попали умелые манипуляторы (Савиньяк, Валме, Придд), в другой, соответственно, неумелые (Дик, Альдо). И те, и те твёрдо знают, что думают окружающие — но первые всегда правы, а вторые серьёзно заблуждаются. Помнится, в первых томах из умелых не ошибался только Алва, а неумелые были не столь безапелляционны в своих суждениях и потому менее заметны.

Может быть, дело ещё и в том, что куда-то делась ровная спокойная авторская речь. Персонажи всё время ухмыляются во весь рот, входят в раж, чего-то изрекают и вообще ведут себя не в меру патетично. За текстом виден автор, который, кажется, перестал относиться с героям всерьёз и начал над ними стебаться.

В общем, я не могу понять, в чём дело — то ли изменилось моё отношение к «Этерне», то ли новые её тома отличаются от прежних в худшую сторону.

P.S. Кстати, началось моё недовольство со сборника «Кесари и боги», который я попросту не осилил.

Редакция от 16 декабря 2008
Тэги: книги
Написать комментарий

Лингвистической фантастики, кроме рассказа Шекли «Потолкуем малость», я никакой даже вспомнить не могу. В этом отношении рассказ Ины Голдин меня очень порадовал. Хотя, конечно, фантастическое допущение в нём как раз не лингвистическое, и рассказ скорее о боге, чем о языке. Но всё равно приятно.

Тэги: свежие отзывы
Написать комментарий

Ещё не закончен перевод «Системы мира», а я, начитавшись журнала Е. М. Доброхотовой-Майковой, уже твёрдо решил после выхода третьей части «Барочного цикла» спокойно перечитать весь цикл о Енохе Рооте, начиная с «Криптономикона».

Тэги: Стивенсон, книги
Написать комментарий

Мне пришло в голову, что Нил Стивенсон очень похож на Умберто Эко. Эко наслаждается литературной игрой в своих книгах и вообще всячески обыгрывает самые разные гуманитарные источники. Стивенсон в «Барочном цикле» так же обходится с историей становления современной науки.

Редакция от 13 октября 2010
Тэги: Стивенсон, книги
Написать комментарий

Листаю оригинал «Барочного цикла» Нила Стивенсона. Всё-таки Доброхотова-Майкова гениальна даже в мелочах. Капитан ван Крюйк (тот, который теряет руку в конце «Смешенья» в оригинале был van Hoek (ван Хук, т.е. hook ‘крюк’). Гавкеры назывались по-англиски barkers. Про говорящие пуританские имена типа Восславь-Господа я даже не говорю.

Тэги: Стивенсон, книги, трудности перевода
Написать комментарий