Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |

Нейросеть

13 октября 2018 // Хельги

Темнота.
Пульсирующий сгусток. Это я.
Четыре существа неподалеку. Это тоже я.
Далеко справа, на краю видимости, сверкает что-то острое, голубое. Это не я.
Что это? Где это? Что я?
Существа могут двигаться. Я могу двигаться. Что там, в темноте?
Обрыв.
Я двигаюсь. Я осматриваюсь. Вокруг обрыв, с него я-существа спуститься не могут.
Вот удобное для спуска место. Я отправляю существ вниз.
Снова блестящие голубые... кристаллы? Я подхожу к ним одним собой-существом. Я могу отколоть кусочек, унести.
С другого склона спускается фигура. Это не я. Она движется сама. Она приближается ко мне-существу. Треск. Фигура что-то делает. В меня-существо летят точки. Я-существо теряю жизненную силу. Мне... больно?
Меня-существа больше нет. Я хочу убежать. Другие трое еще тут. Я убегаю.
Появляются еще фигуры. Треск. Я возвращаюсь к себе-сгустку. Снова точки, треск. Я-существа ничего не могу сделать. Меня всё меньше. Фигуры добрались до меня-сгустка. Треск. Точки. Треск. Мне больно.
Темнота.

* * *

Я снова есть. Сгусток. Четыре существа-трутня.
Что мне делать? Как избежать боли и темноты?
Рядом со сгустком копошатся червяки. Это тоже я. Они не могут ползать, но что они могут? Они могут стать кем-то. Я-червяк хочу превратиться в трутня. Это долго.
Что еще я могу сделать? Я-трутень могу тоже превратиться... во что-то еще. В живую пробирку, где идут реакции. Что мне это даст?
...Нет, не выходит. Мне нужны синие кристаллы! Я-трутни спешу к кристаллам, тащу куски к себе. Получилось! Теперь я-червяк могу стать кем-то еще. Кем-то, у кого есть зубы, кто сможет дать отпор фигурам.
А вот и они. Я-зубастый бегу к фигурам. Кусаюсь. Рву. Фигуры ничего не могут сделать. Я выживу!
На краю поля зрения появляется что-то квадратное, оно медленно ползет к мне, в мою сторону направлена труба. Грохот. Боль. Я-зубастый бегу туда. Слишком больно. Грохот. Меня-зубастого больше нет.
Квадратное подъезжает к сердцу меня, к трутням и червякам. Больно. Больно. Больно.
Темнота.

* * *

Я снова есть.
Надо быстрее собирать кристаллы. Они вернутся — и фигуры, и квадратная штука.
Я догадываюсь, что надо делать. Я-червяк могу превращаться в разных существ. Я смогу бить издалека. Я смогу летать. Я смогу выпускать ядовитое облако. Нужно больше кристаллов. Нужно быть быстрее. Быстрее фигур, быстрее квадратной штуки. Меня будет больше. Я буду сильнее.
Недалеко от себя в тенях я замечаю полускрытую фигуру.
С неба что-то падает.
Взрыв.
Боль.
Темнота.

* * *

Я снова есть.
Трутни. Кристаллы. Больше ульев. Больше червяков. Больше существ. Я-зубастый, я-шипастый, я-летающий повсюду.
Фигуры бегут. Теперь я знаю, как они называются. Люди.
Я не знаю, почему они убивают меня, но я знаю, как выживать. Я умею. Пришлось научиться.
Нужно быть быстрее. Нужно убить их до того, как они убили меня.
Танки. Пехота. Бомбы. Истребители. Так много способов меня убивать.
У меня есть только зубы и когти. И я хочу жить.

* * *

Лучи закатного солнца били в окна пустого офиса. Перед мониторами сидели двое.

— Что думаешь про последнюю версию нейросети?

— Знаешь, боюсь сглазить, но кажется, что когда мы добавили еще два уровня, произошло чудо! Не помню, чтобы нейросеть без модели так быстро училась, даже на играх попроще.

— Еще бы! Такой прогресс — боты с ней уже не могут справиться, еще чуть-чуть, и она уже игроков неплохого уровня начнет побеждать.

— Одним словом, нам везет. Ладно, пора домой. Хватит на сегодня. Если всё пойдет гладко, считай, тот контракт от Министерства обороны будет у нас в кармане!

Редакция от 29 августа 2023
Тэги: научная фантастика, сам себе Мэри Сью
Комментарии (1)

Львиное озеро / Хэммонд Иннес

23 января 2016 // Хельги

Лет в восемь или девять мне попалась книжка, удачный пример издания начала 90-х: две приключенческих повести и роман под одной обложкой. В том возрасте я запомнил из них практически только одни сюжеты, так что повести (одна про недобитых нацистов, вторая — про динозавров) произвели на меня тогда бóльшее впечатление, чем роман, где приключения тела были закручены не так лихо.

Сейчас я решил освежить свои детские воспоминания, и начал именно с романа. Оказывается, Хэммонд Иннес — это известный и плодовитый британский романист середины 20 века, и писал романы с использованием той же методики, что была в ходу у Артура Хейли: полгода путешествовал, полгода писал.

В «Львином озере» фоном для приключенческой фабулы выступают будни тружеников строек капитализма. На дворе 50-е, на Лабрадоре идет геологоразведка, начинается добыча полезных ископаемых, и для транспортировки железной руды через лабрадорскую глушь прокладывают железную дорогу.

Если это что-то напоминает, так это советскую прозу примерно того же времени про будни геологов на всяких необъятных просторах, типа «Злого духа Ямбуя» Федосеева.1

Ну и, традиционно, можно вспомнить Джека Лондона, хотя за полвека на севере всё-таки многое поменялось.

Люди у Иннеса выведены примерно такие же, как у Федосеева и Лондона: строители, старатели, инженеры, геологи, летчики. Нравы у них простые. (Главный герой даже удивляется отсутствию таможенных формальностей, когда из Лондона попадает в лабрадорский Сет-Иль.)

Что до фабулы, то она вертится вокруг параллели между дедами и внуками: дед Фергюсона (главгероя) не поделил кое-что с дедом пилота Лароша полвека назад, а сейчас Фергюсон имеет обоснованные подозрения, что Ларош бросил своих спутников умирать на Львином озере.

Сюжет скорее детективный, чем приключенческий, потому что в действительности всё оказывается не так, как на самом деле — и да, за 20 лет я успел забыть, какова развязка, и кто кого бросил. Но если в детстве я читал роман исключительно ради этой развязки, то сейчас задник показался не менее интересным, чем представление. Производственный роман — всегда портрет эпохи.

А главгерой, как говорят сейчас и как не сказали бы Иннесу читатели-современники, капельку Марти-Стью. Слишком лихо и ловко он, перенесясь из лондонской конторы в лабрадорские дебри, может устраивать походы через глушь, таскать каноэ и переправляться через озера.


  1. Только строители капитализма не заводят многостраничные монологи на тему того, как нам обустроить Лабрадор, и от этого все только выигрывают. 

Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий

Дэнсидзисё и чтение бумажных книг на английском

16 января 2016 // Хельги

[Дэнсидзисё и Guns, Germs, and Steel]

Справа на фотографии — книга Джареда Даймонда Guns, Germs, and Steel, которую я привез из Чикаго. А слева — дэнсидзисё, электронный словарь, купленный год назад в Тибе для изучения японского.

Словарик — Casio Ex-Word XD-U7700 — предназначен для японцев, изучающий русский язык (а вовсе не наоборот). Но поскольку каждый уважающий себя японец обязательно изучает еще и английский (насколько хорошо он при этом его знает — другой вопрос), то в дополнение к специфичным для этой модели русским словарям в нем есть еще английские и японские, это некое «базовое оснащение» всей модельной линейки. Есть такие же словари с французским, немецким, испанским или китайским на месте русского.

Например, в Casio есть оксфордовские русско-английский и англо-русский словари, английский толковый Oxford Advanced Learner's Dictionary и краткая редакция «Британники». А еще в нем есть функция для выписывания незнакомых слов.

Всё это, как оказалось, очень хорошо сочетается с бумажной английской книгой. При чтении такой книги, конечно, можно держать рядом телефон (на котором у меня, разумеется, установлены словари), но это не очень удобно, не говоря уже о том, что где телефон, там, например, и уведомления о непрочитанной почте и так далее. Электронный словарь дает сто очков вперед телефону именно как словарь, потому что искать слова — это его основная функция.

Но есть и вторая, менее очевидная причина.

* * *

Телефоны-планшеты-читалки удобны тем, что в них при чтении можно ткнуть в незнакомое слово и увидеть толкование (или перевод). В моем случае это толкование, так работает из коробки iOS, а чего-то другого я не искал.

Но именно в случае Даймонда толкового словаря недостаточно, потому что в нем полно одной интересной категории реалий: названий растений, животных и различной утвари.

Толковые словари хороши в двух случаях. Первый — это когда нужно посмотреть какое-то заковыристое, но абстрактное понятие, которое может быть объяснено через более простые синонимы, например, exasperated 'extremely annoyed'. Второй — это технические термины, например вот этот из Википедии:

An attack aircraft is a tactical military aircraft that has a primary role of carrying out airstrikes with greater precision than bombers, and is prepared to encounter strong low-level air defenses while pressing the attack.

Из описания понятно, о чем речь, но знание соответствующего русского термина (штурмовик) в принципе не требуется.1

А Даймонд, как я говорил, рассказывает о сельскохозяйственных растениях (лён, ячмень, чечевица), болезнях (краснуха, свинка), иногда упоминает предметы быта и различные приспособления (блок, шило, рукоять). В английском мне эти области лексики настолько не требуются, что этих слов у меня нет в пассиве, но в русском я их мгновенно узнаю. А определения из толкового словаря, особенно в случае растений, бесполезны: millet — это 'a type of plant that grows in hot countries and produces very small seeds'. Чем читать такое определение, лучше сразу узнать, что millet — это просо.

* * *

Вот эту проблему и помог мне решить электронный словарь. А поскольку незнакомое слово можно добавить в зубрильный список в пару кликов, я стал пользоваться этой функцией, и сейчас, в районе 75% книги, в нем уже 80 записей (в основном растения, животные, болезни, утварь и инструменты).

А «Британника», в которой можно быстро посмотреть про языки австралийских аборигенов или линейное письмо А, — приятный бонус.


  1. Это, кстати, часто приводит к ситуациям, когда ты знаешь целые пласты технической лексики только по-английски и с трудом можешь подобрать русские слова, скатываясь к калькам. А иногда этих русских слов и вовсе нет. 

Тэги: denshijisho, английский язык, книги
Написать комментарий

Сон о контакте

16 ноября 2015 // Хельги

Приснился непривычно яркий научно-фантастический сон.

* * *

Произошел первый контакт. Сразу с тремя инопланетными расами, разными. Какие у них отношения между собой, как они относятся к людям — непонятно. Потому что, в полном соответствии с опасениями Лема, мы не можем с ними договориться. Мы вроде как и можем общаться — составлены какие-то словари, есть автоматизированный переводчик (текстовый), но понятийной базы нет. То есть даже такие понятия, как друг-враг, верить-лгать и так далее — их эквиваленты в языках Чужих вроде как известны, но поле значений иное, чем в любых известных человеческих языках, причем разное у этих трех рас.

И это не праздное любопытство. Очень скоро состоятся переговоры, от успеха которых может много зависеть — а мы даже не понимаем в точности, что именно. Может быть, возьмут ли нас в Галактическую федерацию (если она есть). А может, разбомбят Землю или нет. Вот такая вот прикладная лингвистическая проблема.

Есть записи общения Чужих, которые использовались для составления словарей. На основе анализа этих записей построено несколько моделей семантических полей: условно, если в этом диалоге слово А у расы 1 значит «враг», то тогда слово Б у расы 2 значит «война». А если слово А значит «друг», то тогда слово Б означает что-то другое.

То, что придется идти на переговоры с такой неопределенностью — чудовищный риск. Критично в самом начале, не ляпнув ничего недипломатичного, понять, какая трактовка верная.

Поэтому переговорщиков специально готовят. Созданы модели того, как могут пойти переговоры. Конечно, никто не знает, что там будет на самом деле, поэтому привлечены самые безумные фантасты. Чем больше странных вариантов увидят переговорщики на тренировках, чем лучше будут готовы. На это расчет. Фантасты работают в команде с лингвистами и логиками: безумный сюжет нужно натянуть на гипотезы — варианты семантики языков Чужих, и сделать это так, чтобы было две-три возможных интерпретации.

И мне снится, что я на этой тренировке, пытаюсь в модельной ситуации понять, какая из двух равновероятных гипотез относительно того, что значит ведущийся разговор, — верная.

* * *

С одной стороны, эдакая компиляция из Лема (в «Солярисе» был безумный автоматический перевод, в «Гласе Господа» — попытка проинтерпретировать сообщение) и Карда (в «Игре Эндера» героя готовили воевать с Чужими на модельных сценариях). С другой стороны, именно такого сочетания я что-то не встречал.

Редакция от 29 августа 2023
Тэги: научная фантастика, первый контакт, сам себе Мэри Сью
Комментарии (3)

Марсианин / The Martian (2015)

24 октября 2015 // Хельги

Сразу после премьеры по русскоязычному интернету стали циркулировать картиночки: «Белорусианин», «картошка 25 руб./кг». Самая интересная — с подсчетом, что на спасение Мэтта Дэймона было потрачено 300 млн долларов (в совокупности за «Спасти рядового Райана», «Интерстеллар» и «Марсианина»).

Забавно, конечно, что Дэймон с интервалом в год снялся в двух научно-фантастических фильмах в роли космонавта, застрявшего на необитаемой планете. Он даже сам, насколько я понимаю, размышлял на тему, насколько это плохо или хорошо. Но на самом деле общего между двумя персонажами нет практически ничего, и Марк Уотни у Дэймона получился хороший.

Чтобы понять, кто такой Уотни, про него достаточно знать, что он не сошел с ума за 800 дней, проведенных на Марсе в одиночестве и с сомнительной надеждой на возвращение домой. Именно несравненное психическое здоровье Уотни — главное фантдопущение «Марсианина», а вовсе не ионный двигатель планетолета «Гермес». Нил Деграсс Тайсон одобряет: при съемках фильма физика не пострадала.

Так вот, показать, какой Марк Уотни замечательный человек и астронавт — это Голливуд умеет очень хорошо. Так же хорошо продемонстрированы все приключения тела, с которыми сталкивается Уотни: путешествие на ровере, взрывы, взлет на первом в мире космическом кабриолете и так далее. Что осталось за кадром, так это приключения духа, и в этом моя главная претензия к фильму.

Лозунгом книги была одна простая фраза. Когда Уотни в самом начале понимает, что случилось, он говорит: I’m gonna have to science the shit out of this. Да, на Марсе науке нужно стать глаголом: Уотни могут спасти только действия (а не, скажем, публикация статей :). Но действиям (которые хорошо показаны и в фильме) предшествуют размышления. Суть книги заключается в том, что читатель следит за всеми расчетами Уотни: на сколько хватит запасов еды и урожая картошки, исходя из энергетической ценности? на сколько больше километров в день проедет ровер, если отключить обогрев? Такими же расчетами, кстати, занимается и НАСА, но им проще: им доступны все знания мира. У Уотни же, следует напомнить, интернета под рукой нет.

Так вот, лозунг Уотни в фильме остался (правда, в дубляже он звучит как-то вяло: «Меня может спасти только наука»). Но вот приключения духа на голубом экране показать, видимо, невозможно. И поэтому все действия Уотни воспринимаются как очевидные и единственно правильные; появляется ощущение, что они — не результат мучительных расчетов и большой долей неуверенности, а логичный и тривиальный вывод. Уотни-в-книге вызывает глубокое уважение уже тем, что в экстренной ситуации он подтвердил, что сделан из нужного теста, не потеряв способность хладнокровно и трезво мыслить. А вот Уотни-в-фильме похож не на ученого, а скорее на мага: нужные выводы появляются у него сами, словно бы по взмаху волшебной палочки.

Но, конечно, как иллюстрация к книге — фильм очень хорош. Смотреть стоит однозначно.

Тэги: кино, научная фантастика
Написать комментарий

2012 год: новые и не очень книги

30 декабря 2012 // Хельги

Как обычно, сделаю краткий обзор новых и старых книг, которые я прочитал в уходящем году. Под новыми я понимаю книги, которые вышли в свет в этом году: не всех (а полный список, как всегда, на отдельной странице), а самых заинтересовавших меня.

Анафем / Нил Стивенсон

Наша книгоиздательская машина, видимо, просто ломается, не может пережевать романы таких объёмов, как у Стивенсона, и после каждого её приходится чинить по два года. По крайней мере, я иначе объяснить скорость, с которой выходил сначала «Барочный цикл», а потом «Анафем», просто не могу.

Про «Анафем» есть много разных мнений. Кто-то считает, что получилось сплошное умозрение, этакий роман-модель, и для таких мелочей, как повествование или персонажи места не осталось. Я не согласен с этим.

Кто-то считает, что книга получилась слишком трудной для «широкого читателя», и от этого скучной. Я не согласен и с этим мнением.

По-моему, такие вещи, как «Ложная слепота» Уоттса, «Конец радуг» Винджи и «Анафем» Стивенсона и есть настоящая современная научная фантастика: необычная, нешаблонная, не укладывающаяся в жанровые рамки, с сюжетом, несводимым к телеграфным издательским аннотациям.

Теперь о переводе. Да, это такая книга, что её перевод является отдельным, самостоятельным трудом. Да, человек, читавший «Анафем» и человек, читавший Anathem, будут долго искать общий язык, в прямом смысле этого слова. В конце концов, Стивенсон изобрел целый мир, похожий на наш во многом, но и отличающийся во многих частностях, и язык этого мира был заново придуман Доброхотовой при переводе.

Но я считаю, что получилось классно, и читать оригинал вместо перевода стоит только билингвам и особым эстетам.

REAMDE / Нил Стивенсон

Из всех романов Стивенсона REAMDE — наиболее реалистический в том смысле, что в нём нет фантастических допущений. Это, конечно, не производственный роман, а что-то вроде технотриллера с террористами, мафией и перестрелками с одной стороны, и технической интригой вокруг компьютерной игры — с другой. Но вот именно допущений я не заметил: в REAMDE всё из категории то, что бывает, а не то, чего нет, но что может быть или то, чего быть не может.

«Нереалистичность» в REAMDE присутствует в виде несвойственной нашему веку рыцарственности (вот, спеллчекер даже слова такого не знает), и, конечно, некоторого количества «клюквы» — впрочем, у Стивенсона и «клюква» реалистична до некоторой степени.

И если увлекательность «Анафема» была построена на умственном эксперименте по созданию целого мира, то в REAMDE главное поле для экспериментов — персонажи. С помощью нехитрого, но умело исполненного приема навешивания абажура Стивенсон подчеркивает, что ситуации, в которые попадают персонажи (см. выше «клюква»): от кровавой мести русской мафии до угона самолета террористами — крайне нетипичные не только для случайно затянутых в них героев, но и для самих «клюквенных» мафиози и террористов. А дальше нам остается смотреть, как наши герои в этих ситуациях себя поведут (см. выше рыцарственность, см. также долбанутый на всю голову).

REAMDE уже тоже переводится, так что есть шанс дождаться (я обязательно буду перечитывать).

Пражское кладбище / Умберто Эко

У Эко каждый роман — иллюстрированный путеводитель по какому-нибудь историческому периоду, и именно в этом качестве мне романы Эко и интересны. Кстати, «Пражское кладбище» действительно иллюстрировано, хотя вряд ли иллюстрации так много добавляют к тексту.

Но, в отличие, от «Имени розы» или «Таинственного пламени царицы Лоаны», мне вряд ли захочется вернуться к «Пражскому кладбищу». Традиция показывать Париж девятнадцатого века дурнопахнущим — славная, но Эко побил какие-то мировые рекорды по умению вызывать текстом тошноту.

Ясно, что замысел в том и был, и протагонист (слова «герой» я всё-таки употреблять не буду) должен внушать омерзение: своими замыслами, делами и ценностями, своим обликом, своей повадкой — но результат, что называется, превзошел все ожидания.

Captain Vorpatril’s Alliance / Лоис Макмастер Буджолд

Буджолд вроде бы говорила, что про Майлза обязательно надо написать книгу, где умирает его отец (это происходит в «Криоожоге»). Видимо, больше серьезных испытаний для стареющего коротышки она придумать не в состоянии, и поэтому переключилась на Айвена-Ивана.

В какую сложную ситуацию можно поставить персонажа, введенного ради комического контраста? Конечно, женить его: парой книг ранее он обнаружил, что несмотря на всю его военную выправку и мужское обаяние, подходящей невесты ему не найти — такая уж демографическая ситуация сложилась. Вот, в принципе, и вся книга.

Конечно, фабула немного посложнее и вроде бы посерьезнее, но общий дух чуть сентиментальной комедии в «Союзе капитана Форпатрила» преобладает.

Космоэколухи / Ольга Громыко

Странная книга: сначала она мне показалась серьезнее «Космобиолухов» из-за некоторой (поначалу) обыденности приключений команды, но потом Громыко опять отправила их «всех спасать», и реалистичность испарилась; с одной стороны, без Уланова в сиквеле нет и местами глупо выглядящего, наигранного пафоса, но, с другой стороны, на одном юморе как-то совсем не получается построить повествование так, чтобы читатель сомневался в хэппи-энде.

«Проблему киборга» Громыко несколько искусственно разыграла заново, с самого начала и до гораздо более определенного, навязчиво-счастливого исхода.

Боюсь, что получилась «книжка в самолет».

* * *

Теперь — парочка книг не новых, но всё-таки хороших настолько, что я не могу не сказать о них пару слов.

Домой, ужинать и в постель. Из дневника / Сэмюэль Пипс

Пипс (Pepys, более привычна транскрипция Пепис) — английский государственный деятель XVII века, современник Исаака Ньютона, Кристофера Рена, Великой чумы и Великого пожара.

Если Лондон XVII века хоть сколько-нибудь интересен (ну мало ли, если Нила Стивенсона прочитали) — «Дневник» читать обязательно.

Жалко, что мало (переведено совсем немного отрывков), но здорово, что в переводе и в переводе отличном.

Взлёт и падение третьего рейха / Уильям Ширер

Обстоятельная и подробная хроника нацистской Германии от самого начала, включая биографию Гитлера, до конца. Книга наверняка ангажированная, но составлять общее представление так или иначе на чём-то нужно (хотя некоторые эпитеты Ширера, вроде «развращенного интеллектуала-садиста» или «туповатого министра иностранных дел», скорее подошли бы обличительной статье в газетке, чем историческому труду).

Взломщики кодов / Дэвид Кан

В конце «Криптономикона» Нила Стивенсона есть необычный для художественного романа «список рекомендованной литературы». Стивенсон особенно хвалит Кана, советуя прочитать Codebreakers, чтобы ближе познакомиться с историей криптографии и криптоанализа.

Кан освещает эти предметы до Второй Мировой: компьютерный криптоанализ («Колосс» и так далее) у него описан, а вот компьютерная криптография — уже нет.

Другими словами, в качестве подробной иллюстрации к докомпьютерной криптографии книга очень хороша. Стивенсон не зря рекомендует ее — но сам «Криптономикон», конечно, гораздо увлекательнее.

Редакция от 9 января 2013
Тэги: научная фантастика, новые имена
Написать комментарий

Лестница в небо / Иван Кузнецов

21 октября 2012 // Хельги

Несколько лет назад, когда в ЖЖ Лукьяненко ещё можно было заходить, не опасаясь оказаться под ударом очередной порции поучительности, Лукьяненко опубликовал там положительный отзыв на «Лестницу в небо». Я до сих пор не смог понять, что это было: то ли искреннее желание поддержать молодого многообещающего автора, то ли аккуратно спланированная пиар-кампания. Так или иначе, книгу я в итоге всё-таки прочитал.

Сеттинг романа находится в общем русле фантастики контакта — той «мягкой» её разновидности, которая описывает ситуацию «человечество принимают в Галактический союз чужих». У Кузнецова есть и союз, и несколько чужих рас разной степени негуманодноисти.

Расы более-менее классические — не стёртые и набившие оскомину, а именно что в общем русле. Элиане — стройные, изящные телепаты, зацикленные на этичности, строители ажурных зданий и любители голографических предметов искусства. Радориане, наоборот, предельно рациональные технократы, ставящие во главу угла функциональность. Главгерой-землянин, впрочем, предпочитает первых из-за некоторых неприятных особенностей внешности радориан.

Есть и другие расы, но они описаны вскользь, а вот от лица элианина и радорианина ведутся линии повествования. Интересно, что хотя типажи и очерчены, эффекта планеты шляп (когда целая инопланетная раса изображается схематично до карикатурности) нет.

Вообще завязка, где и описывается сеттинг, очень правдоподобная и качественная. Главному герою, «обыкновенному землянину» по имени Геннадий чужие предлагают стать первым контактёром. Он соглашается, и его отвозят на станцию, где Геннадий всячески вступает в контакт, знакомится с достижениями чужих и вообще набирается ума-разума: люди по сравнению с чужими — просто котята, слабые и как бойцы, и как телепаты.

Интрига начинает завязываться на том месте, когда Геннадий узнаёт, что а) сами элиане-радориане мало что умеют, и во многом зависят от Корректоров/Наблюдателей, гораздо более продвинутой расы, которая обеспечивает и путешествия со сверхсветовой скоростью, и многие другие технологии; б) Корректорам зачем-то нужен Геннадий, несмотря на его слабость.

Этому «зачем» и посвящается остаток книги. Но, увы, срыв покровов получился у автора не очень. По тексту появляется слишком много новых вещей и явлений, и вводятся они ad hoc. Вместо того, чтобы вставить в финале недостающий фрагмент в мозаику, автор дорисовывает картину со всех сторон.

Дальше, Геннадий, разумеется, оказывается нужен Корректорам не просто так, но его полезность в конце начинает граничить с незаменимостью, и мэрисьюшность, соответственно, зашкаливает. Инфляция способностей, как и инфляция опасности, сюжет не красит.

И чем лучше у главгероя получается расшвыривать врагов, тем больше ему это нравится. Критическая оценка своих действий меняется на твёрдую уверенность в своей и Корректоров правоте. Это особенно забавно выглядит на фоне того, что враг, заявленный Корректорами как вселенское зло, как раз «зомбирует» своих приспешников.

Наконец, пси-способности, начинавшиеся как понятная классическая телепатия, описываются всё туманней, а роль их в сюжете всё возрастает. Это постепенно превращают повествование из фантастики в мистику: логика мира меняется, нарушается правило «сформулируй законы и следуй им».

Интересно сравнить по этим трём пунктам серьёзного, рекомендуемого Кузнецова и полупародийную развлекательную Ольгу Громыко (тех же «Космобиолухов», которых я недавно перечитывал). У Громыко никакой инфляции способностей не происходит (а увеличение опасностей — строго в рамках сюжета), внутренняя логика строго соблюдается (нужные ружья развешаны в самом начале), а слог лёгкий и ясный, пусть и в ущерб «научной фантастичности».

Надо поглядеть, что написал Кузнецов в продолжении. Если оно как первая треть романа, будет здорово, если как остальное — увы.

* * *

Upd: Отдельного поста про второй роман, «Тень мессии», не будет.

Сюжет в книге может развиваться по-разному. Иногда он дробится на короткие сцены-экспозиции, каждая из которых иллюстрирует текущее положение дел, а между такими сценами — повороты, неожиданные для читателя, но логичные постфактум.

А в «Тени» первую половину книги сюжет топчется на месте, а автор раз за разом повторяет то же, что было и в первой книге: Герой ещё более всемогущ и, соответственно, самоуверен, а Зло всё более и более торжествует и всё выше и выше подымает голову. Герой от своего всемогущества постепенно сходит с ума, и так же постепенно оказывается всё более подчинённым злу антагонист.

Потом, так же постепенно, Герой понимает, какую высокую цену ему придётся заплатить за всемогущество — и моменты понимания мучительно оттянуты, Герой понимает всё последним, уже после читателя.

Кстати, Герой и Зло недаром с заглавных: пси-способности окончательно превратились в ад-хок-магию, законы, заявленные в начале, становятся более не актуальны.

Заканчивается книга судорожной, и от этого ещё более адхочной, попыткой как-то увязать размётанные концы повествования. Пафоса и самопожертвования в ней много, законченности меньше.

Увы, нишмагла.

Редакция от 7 ноября 2012
Тэги: научная фантастика, свежие отзывы
Написать комментарий

Космический госпиталь / Джеймс Уайт

4 июня 2012 // Хельги

«Лурку» веры нет. В статье про фантастику наткнулся на ссылку на эту книгу, и почему-то представил себе что-то вроде «Врача космического корабля» Гаррисона — вероятно, потому, что в статье «Космический госпиталь» был классифицирован как «фантастическая повседневность», а у меня как-то щёлкнуло, что повседневность сочетается с суровыми буднями твёрдой НФ, а не с космической оперой.

Но нет, «Космический госпиталь» оказался именно оперным по сеттингу (не по сюжету). Гигантский зоопарк рас, для которого пришлось выдумать классификацию, универсальные аппараты-трансляторы для перевода с любого на любой язык, и так далее. Сюжет при этом про врачей, которые всех этих существ лечат.

Но чёрт же меня дёрнул читать «Госпиталь» сразу после того, как я закончил перечитывать «Память» Буджолд! Конечно, Барраярский цикл тоже космоопера, да ещё какая, но там, в лучших традициях правильной космооперы, с некоторой степенью условности показанная техника и тактика служит удобным фоном для проработанных, интересных, живых характеров, их душевной борьбы, их ошибок, их мыслей.

Сюжет любого из четырёх рассказов вписывается в одну и ту же канву: главный герой, столкнувшись с неизведанным в виде очередного пациента-инопланетника, сначала не знает, что делать, а потом у него вырабатывается твёрдая убеждённость относительно лечения (которую окружающие не разделяют), и в итоге он (триумфально) оказывается прав.

И в этой канве, конечно, можно было бы развернуться, но почему-то принцип show, not tell (показывать, а не рассказывать) не соблюдается. Сюжетные повороты, то есть перемены в главных героях, именно что декларируются (внезапно он ощутил в себе твёрдую убеждённость), что как раз и ударило резким контрастом с Буджолд, которая все характеры даёт через реплики и мимику, и даже у главного героя в первую очередь играет внутренний монолог, а не декларации состояния.

Вероятно, свою роль сыграл и перевод: анализом я заниматься не буду, неблагодарное это дело, но он деревянный и корявый, с торчащими английскими конструкциями и (местами) престранным словоупотреблением: меня, например, ошарашило слово яйценосный (по смыслу там должен быть яйцекладущий).

Впрочем, допускаю, что важен возраст читателя, и в четырнадцать я бы был гораздо менее придирчив. Уж если такую клюкву, как «Военный диктатор Галактики», я в детстве проглотил не поморщившись, то и «Госпиталь», наверное, меня бы тоже устроил.

Надо больше читать в детстве. :)

Тэги: научная фантастика, свежие отзывы
Написать комментарий

Романтизм против Просвещения в «Легенде о героях Галактики»

2 мая 2012 // Хельги

Редко когда бывает война добра со злом: обычно одно добро воюет с другим.

Ян Вэньли

Смотрю «Легенду о героях Галактики» — это такой аниме-сериал, состоящее из 110 эпизодов, не считая нескольких более-менее полнометражных фильмов, а также сериала-приквела. Вполне вероятно, не досмотрю — я ведь человек, который бросил на середине больше аниме-сериалов, чем досмотрел до конца (бросил, в частности, «Тетрадь смерти», «Планетес» и «Стального алхимика»; правда, к последним двум надеюсь вернуться).

Так вот, факторов, из-за которых «Героев Галактики» стоит смотреть, два:

  • это фантастическое аниме (если быть точным, космоопера, что, впрочем, всё равно смотрится выигрышно на фоне магического реализма и городского фэнтези);
  • это экранизация цикла романов (я по-прежнему считаю, что наличие текста позади движущейся картинки — плюс).

Предыстория у сериала не бог весть какая оригинальная: человечество расселилось по Галактике и жило в мире и жвачке, пока власть не захватил предприимчивый политикан и не сделал из республики Галактический Рейх (слава богу, подражая Второму, а не Третьему Рейху — по крайней мере, объявил он себя кайзером, а не фюрером). После этого горстка недовольных сбежала оттуда и создала альтернативу, с демократией и плюшками: Союз Свободных планет. С тех пор между этими государствами идёт война, и так далее, и тому подобное.

Поскольку это космоопера, вопрос, как горстка повстанцев смогла противостоять многопланетному государству, остаётся за кадром. Равно как и вопрос о том, почему исходно крупном Рейхе все сплошь с немецкими именами и арийской внешностью, а в числе повстанцев, похоже, оказались абсолютно все прочие национальности (англосаксы, французы, русские, китайцы, арабы). Всё это, по-видимому, объясняет rule of cool.

* * *

Тирания — не абсолютное зло, а просто одна из форм государственного устройства. Всё дело в том, сможешь ли ты обратить её на благо общества.

Ян Вэньли

Более интересно то, как эти два государства вообще выглядят. Имеется, с одной стороны, не очень-таки просвещённая монархия, со слабым правителем, в которой аристократия плетёт всяческие козни; и, с другой стороны, формально демократическое государство, управляемое, однако, коррумпированными политиками, да ещё и обескровленное войной.

Есть определённое сходство с веберовским циклом про Хонор Харрингтон, только демократия и монархия поменялись местами. У Вебера была в целом мудрое и просвещённое королевство Мантикора (с отдельными прискорбными случаями распущенности знати), противостоявшее отвратительному псевдодемократическому выродку в виде Народной республике Хэвен. Вероятно, многие воспринимают Рейх иначе, чем я (с эстетикой в Рейхе, надо признать, всё здорово), но если выбирать между Рейхом и Союзом, я бы выбрал Союз.

Дело даже не в том, что Рейх прогнил насквозь, а Союз подаёт какие-то надежды, и даже не в том, что куртки и береты мне симпатичнее серебряного шитья и мантий, а чай нравится больше вина. Дело скорее в том, что на общем печальном фоне вменяемые люди Рейха и Союза выглядят сильно по-разному: одни красивейшим образом выковывают из себя клинки на страх личным врагам, а вторые хоть как-то пытаются оставаться людьми.

Именно поэтому Ян Вэньли, планирующий уйти в отставку и стать наконец историком, питающий слабость к зелёному чаю и путающий слова в собственной речи — даёт сто очков вперёд Райнхарду фон Лоэнграмму, который с холодной головой и горячим сердцем собирается уничтожить кайзера, а заодно и всех, кто стоит у него на пути.

P. S. Допускаю, впрочем, что выбор между Рейхом и Союзом делается не рационально, а по принципу «что ближе»: романтизм или Просвещение. Свой выбор я, впрочем, как полагается позитивисту, рационализировал.

Редакция от 3 мая 2012
Тэги: законы жанра, книги, научная фантастика, ня
Написать комментарий

Pepys Proudly Procrastinating

1 апреля 2012 // Хельги

В присутствие, где занят был всю вторую половину дня; лишний раз убедился, как плохо запускать работу; я за всё принимаюсь в последний момент и постоянно ищу предлога выйти на улицу, что бы я обязательно сделал, если бы не возникали всё новые и новые дела, одно за другим. Однако стоит мне вникнуть в суть того или иного вопроса, разобраться с бумагами и ответить на письма, коими завален обычкновенно мой письменный стол, как я начинаю испытывать глубочайшую удовлетворённость от содеянного и чувствую, что мог бы в случае необходимости продолжить трудиться всю ночь. <...>

16 августа 1666 года1

После этого как-то менее стыдно за себя становится. Государственный деятель! а не боялся признаться (хотя бы дневнику), что он не как машина молотит на работе, а то впадает в прокрастинацию, то принимается за работу.

Оно, конечно, quidquid latine dictum sit, altum videtur2 — дата Великого пожара создаёт уважительную дистанцию, но после Пеписа как-то легче признать такое и за собой.


Пипс Сэмуэль. Домой, ужинать и в постель. Из дневника: Перевод А. Ливерганта. — М.: Текст, 2010, стр. 138–139.

Всё, что говорится на латыни, звучит глубокомысленно (лат.).

Тэги: история, книги, цитаты
Написать комментарий

Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |