интересы скрыть подчинённые тэги
Общий искусственный интеллект
30 марта 2012 // Хельги
Вчера на нашем спецсеминаре
был интересный доклад, посвящённый так называемому общему искусственному интеллекту (artificial general intelligence1).
Постараюсь конспективно изложить основные моменты доклада для широкого читателя. AGI — это попытка возобновить исследования в области настоящего сильного ИИ. Такие исследования всерьёз проводились в пятидесятые-шестидесятые, а потом, когда стало понятно, что к проблеме неясно как подступиться, стухли. Все исследователи разбрелись по своим узким областям «слабого ИИ», вроде шахмат, а о подлинном ИИ говорить стало как-то и неудобно.
AGI предполагает попытку атаки проблемы «сильного ИИ» с технической (математической) стороны и не задумывается о философских вещах вроде трудной проблемы сознания. AGI трактует интеллект как единую, целостную способность (в противовес узкозаточенным алгоритмам исследователей «слабого ИИ») и всерьёз занимается реализацией ИИ уровня человека.
Существует несколько подходов к построению интеллекта, и среди прочих интересен подход рационального агента: интеллект рассматривается как агент, проявляющий наиболее благоприятное поведение в среде, будучи ограничен в ресурсах. Поскольку среда не является детерминированной, важную роль играет обучение.
Есть примеры как теоретических построений на этой базе, так и конкретных агентов, для которых показана, в частности, и нетривиальная полезность самообучения.
Всерьёз рассматривается перспектива построения ИИ, самосовершенствование которого будет суперэкспоненциальным, то есть происходить быстрее, чем технический прогресс человечества.
В связи с этим крайне важна проблема построения дружественного ИИ (friendly AI), который, даже развившись до недостижимых для нас высот, не будет тем не менее нам враждебен. Предполагается решить это закладкой в ИИ безусловных этических ограничений.
* * *
Теперь мои комментарии. Безусловно, здорово, что этим вопросом всерьёз занимаются в рамках научных проектов (пусть, как выяснилось, и в нерабочее время — то есть платить за это некому). Есть разные мнения на тему того, насколько (если вообще) возможно создание ИИ, но если ИИ создать можно, то показано это будет конструктивно, а не на кончике пера.
Так вот, всё здорово, но мне показалось, что реальные результаты AGI пока выглядят скромно на фоне агишного же энтузиазма. Это грустно, потому что вполне может случиться повторная дискредитация направления.
Интересно то, что все стараются сделать серьёзную мину: говорить про экспоненциальное и суперэкспоненциальное развитие, обсуждать дружественный ИИ, но ни в коем случае не поминать сингулярность и три закона робототехники. Научная фантастика выглядит как гетто не только из литературного лагеря, но и из научного.
И, наконец, мне показалось, что всерьёз говорить о закладке ограничений в сингулярностный ИИ нельзя. Это похоже на анекдот про бога, который не может сотворить камень, который сам же не сможет поднять. Или ИИ будет чем-то большим, чем сумма заложенных в него эвристик, и тогда мы не сможем его контролировать, или контроль будет успешен, но это будет уже «слабый ИИ».
1 См. статью Strong AI на википедии: в первом же абзаце есть ссылка на этот термин.
Тэги: интеллект, научная фантастика, сингулярность, учёба
Написать комментарий
Вчера на нашем спецсеминаре был интересный доклад, посвящённый так называемому общему искусственному интеллекту (artificial general intelligence1).
Постараюсь конспективно изложить основные моменты доклада для широкого читателя. AGI — это попытка возобновить исследования в области настоящего сильного ИИ. Такие исследования всерьёз проводились в пятидесятые-шестидесятые, а потом, когда стало понятно, что к проблеме неясно как подступиться, стухли. Все исследователи разбрелись по своим узким областям «слабого ИИ», вроде шахмат, а о подлинном ИИ говорить стало как-то и неудобно.
AGI предполагает попытку атаки проблемы «сильного ИИ» с технической (математической) стороны и не задумывается о философских вещах вроде трудной проблемы сознания. AGI трактует интеллект как единую, целостную способность (в противовес узкозаточенным алгоритмам исследователей «слабого ИИ») и всерьёз занимается реализацией ИИ уровня человека.
Существует несколько подходов к построению интеллекта, и среди прочих интересен подход рационального агента: интеллект рассматривается как агент, проявляющий наиболее благоприятное поведение в среде, будучи ограничен в ресурсах. Поскольку среда не является детерминированной, важную роль играет обучение.
Есть примеры как теоретических построений на этой базе, так и конкретных агентов, для которых показана, в частности, и нетривиальная полезность самообучения.
Всерьёз рассматривается перспектива построения ИИ, самосовершенствование которого будет суперэкспоненциальным, то есть происходить быстрее, чем технический прогресс человечества.
В связи с этим крайне важна проблема построения дружественного ИИ (friendly AI), который, даже развившись до недостижимых для нас высот, не будет тем не менее нам враждебен. Предполагается решить это закладкой в ИИ безусловных этических ограничений.
* * *
Теперь мои комментарии. Безусловно, здорово, что этим вопросом всерьёз занимаются в рамках научных проектов (пусть, как выяснилось, и в нерабочее время — то есть платить за это некому). Есть разные мнения на тему того, насколько (если вообще) возможно создание ИИ, но если ИИ создать можно, то показано это будет конструктивно, а не на кончике пера.
Так вот, всё здорово, но мне показалось, что реальные результаты AGI пока выглядят скромно на фоне агишного же энтузиазма. Это грустно, потому что вполне может случиться повторная дискредитация направления.
Интересно то, что все стараются сделать серьёзную мину: говорить про экспоненциальное и суперэкспоненциальное развитие, обсуждать дружественный ИИ, но ни в коем случае не поминать сингулярность и три закона робототехники. Научная фантастика выглядит как гетто не только из литературного лагеря, но и из научного.
И, наконец, мне показалось, что всерьёз говорить о закладке ограничений в сингулярностный ИИ нельзя. Это похоже на анекдот про бога, который не может сотворить камень, который сам же не сможет поднять. Или ИИ будет чем-то большим, чем сумма заложенных в него эвристик, и тогда мы не сможем его контролировать, или контроль будет успешен, но это будет уже «слабый ИИ».
1 См. статью Strong AI на википедии: в первом же абзаце есть ссылка на этот термин.
Тэги: интеллект, научная фантастика, сингулярность, учёба
Написать комментарий
Япония: sneak preview
24 февраля 2012 // Хельги
С возвращения из Японии прошло две недели. Своего часа на ноутбуке ждут вот такие альбомы фотографий:
В отличие от предыдущего sneak preview, фотоматериалы действительно будут, по альбому за один раз.
Тэги: Япония
Написать комментарий
С возвращения из Японии прошло две недели. Своего часа на ноутбуке ждут вот такие альбомы фотографий:
В отличие от предыдущего sneak preview, фотоматериалы действительно будут, по альбому за один раз.
Тэги: Япония
Написать комментарий
Спин / Роберт Уилсон
24 ноября 2011 // Хельги
Есть такой хороший приём: начать книгу с такой фразы, что потом невозможно будет оторваться, пока не поймёшь, что к чему. Например, с такой: «В тот вечер, когда звёзды исчезли с неба, мне было двенадцать».
Если после этого вам не захотелось узнать, что же случилось со звёздами, то вы — зашкафный пыльный сухарь.
Проблема таких книг, правда, в том, что автору очень сложно удержаться на заданной в начале высоте и ни улететь в неизведанные дали, ни сползти вниз. Уилсону грозило скорее первое, чем второе, но в заданных собой же рамках он остался.
Про «Спин» можно рассказать прямо тут, но это будет один большой жирный спойлер, потому что Уилсон совершенно правильно сделал ставку на свою интригу: каждый раз, когда он приоткрывает исходно заявленную тайну, это сопровождается порцией размышлений на тему. Если эти размышления здесь изложить, звёзды быстро найдутся.
Поэтому я скажу только, что в «Спине» атакован парадокс Ферми: если солнечных систем, пригодных для возникновения жизни, много, то где же тогда они все?
Скорая смерть НФ ещё чуть-чуть отдалилась. Это, конечно, не «Контакт» и не «Ложная слепота», но вполне достойный наследник Кларка и Азимова.
Ну и да: «Хьюго», в аккуратном ряду между «Джонатаном Стренджем и мистером Норреллом» Сюзанны Кларк и «Концом радуг» Вернора Винджи.
Тэги: научная фантастика, свежие отзывы
Написать комментарий
Есть такой хороший приём: начать книгу с такой фразы, что потом невозможно будет оторваться, пока не поймёшь, что к чему. Например, с такой: «В тот вечер, когда звёзды исчезли с неба, мне было двенадцать».
Если после этого вам не захотелось узнать, что же случилось со звёздами, то вы — зашкафный пыльный сухарь.
Проблема таких книг, правда, в том, что автору очень сложно удержаться на заданной в начале высоте и ни улететь в неизведанные дали, ни сползти вниз. Уилсону грозило скорее первое, чем второе, но в заданных собой же рамках он остался.
Про «Спин» можно рассказать прямо тут, но это будет один большой жирный спойлер, потому что Уилсон совершенно правильно сделал ставку на свою интригу: каждый раз, когда он приоткрывает исходно заявленную тайну, это сопровождается порцией размышлений на тему. Если эти размышления здесь изложить, звёзды быстро найдутся.
Поэтому я скажу только, что в «Спине» атакован парадокс Ферми: если солнечных систем, пригодных для возникновения жизни, много, то где же тогда они все?
Скорая смерть НФ ещё чуть-чуть отдалилась. Это, конечно, не «Контакт» и не «Ложная слепота», но вполне достойный наследник Кларка и Азимова.
Ну и да: «Хьюго», в аккуратном ряду между «Джонатаном Стренджем и мистером Норреллом» Сюзанны Кларк и «Концом радуг» Вернора Винджи.
Тэги: научная фантастика, свежие отзывы
Написать комментарий
Толедо (2011)
13 ноября 2011 // Хельги
В отличие от Мадрида, историческая испанская столица — очень древний город, аж римских времён. Со смотровой площадки, куда каждый экскурсионный автобус высаживает десант туристов с фотоаппаратами, хорошо виден весь старый город: лепящиеся друг к другу дома на склоне холма, а сверху — крепость Алькáсар.
В Толедо я выбрался во второй из свободных командировочных выходных, с экскурсией. Купить билеты в музейной кассе моего испанского более-менее хватало, а вот ехать поездом до Толедо с риском заплутать я не решился. Не совсем напрасно, кстати: гид нарассказывал много любопытного, да ещё и на двух языках сразу (практика!). Но, надо заметить, кроме меня и четы бельгийцев, в автобусе все были испаноязычные.
Гид, между прочим, был толедец — что неудивительно; Толедо нынче живёт исключительно с туристов. У меня сложилось такое ощущение, что каждый дом в старом городе — или ресторанчик, или гостиница, или кофейня, или сувенирная лавка. Немного грустно, когда город с богатой историей превращается в музей самого себя.
Высота холма внушает. Пра-пра-пра-...-деды этот холм брали штурмом, а для немощных внуков склон прорезан эскалатором. Но даже и просто прогулки по улицам — вверх-вниз, вверх-вниз — утомляют туристов на раз.
За пределами крепостных стен менее достопримечательные домики (и виднеются раскопки римского Толетума).
Мост построен римлянами, отделан арабами, а теперь по нему вполне ездят машины:
Как эти машины умещаются внутри старого города — для меня загадка. Но как-то умещаются и даже ездят по переулкам настолько узким, что приходится прятаться в дверной проём, чтобы пропустить машину.
Средневековый город — это не здания на земле, а какая-то единая сложная постройка, где улицы не шире коридоров. Там хорошо понимаешь, почему по-английски говорят in the street, «в улице», а не «на улице».
Из-за этой тесноты здесь нет фотографии толедского собора и ещё много чего ещё: оно просто не лезло в объектив.
Редакция от 4 января 2012
Тэги: путешествия, работа, фото
Написать комментарий
В отличие от Мадрида, историческая испанская столица — очень древний город, аж римских времён. Со смотровой площадки, куда каждый экскурсионный автобус высаживает десант туристов с фотоаппаратами, хорошо виден весь старый город: лепящиеся друг к другу дома на склоне холма, а сверху — крепость Алькáсар.
В Толедо я выбрался во второй из свободных командировочных выходных, с экскурсией. Купить билеты в музейной кассе моего испанского более-менее хватало, а вот ехать поездом до Толедо с риском заплутать я не решился. Не совсем напрасно, кстати: гид нарассказывал много любопытного, да ещё и на двух языках сразу (практика!). Но, надо заметить, кроме меня и четы бельгийцев, в автобусе все были испаноязычные.
Гид, между прочим, был толедец — что неудивительно; Толедо нынче живёт исключительно с туристов. У меня сложилось такое ощущение, что каждый дом в старом городе — или ресторанчик, или гостиница, или кофейня, или сувенирная лавка. Немного грустно, когда город с богатой историей превращается в музей самого себя.
Высота холма внушает. Пра-пра-пра-...-деды этот холм брали штурмом, а для немощных внуков склон прорезан эскалатором. Но даже и просто прогулки по улицам — вверх-вниз, вверх-вниз — утомляют туристов на раз.
За пределами крепостных стен менее достопримечательные домики (и виднеются раскопки римского Толетума).
Мост построен римлянами, отделан арабами, а теперь по нему вполне ездят машины:
Как эти машины умещаются внутри старого города — для меня загадка. Но как-то умещаются и даже ездят по переулкам настолько узким, что приходится прятаться в дверной проём, чтобы пропустить машину.
Средневековый город — это не здания на земле, а какая-то единая сложная постройка, где улицы не шире коридоров. Там хорошо понимаешь, почему по-английски говорят in the street, «в улице», а не «на улице».
Из-за этой тесноты здесь нет фотографии толедского собора и ещё много чего ещё: оно просто не лезло в объектив.
Редакция от 4 января 2012
Тэги: путешествия, работа, фото
Написать комментарий
Мадрид (2011)
12 ноября 2011 // Хельги
Я видел Мадрид только крошечными кусочками, но успел понять, что он очень разный. Бульвар Кастельяна — это такая Тверская, где сплошь продают «Лексусы» и БМВ, а из заведений попроще есть банки. Старый центр: улица Майор, Королевский дворец и окрестности — днём приличный туристический центр с экскурсиями и всякими жонглёрами, а к вечеру местами там пьют кофе под открытым небом, а местами устраивают панковские оргии. Краем глаза я видел и уютный жилой район, и вокзальную суету, а один раз даже случайно забрёл в какую-то подозрительную трущобу, где народ устраивался спать под мостом.
Мадрид, который мне запомнился, выглядит примерно вот так:
Это вид с галереи собора Альмудена. Конечно, это именно дневное и очень туристическое впечатление, вплоть до того, что в сувенирном магазине продаются открытки с фотографией с буквально того же ракурса.
Ещё Мадрид запомнился мне таким:
Девушка читает книгу (у меня почему-то создалось ощущение, что готовится к экзамену) в садике перед Музеем естественных наук. На дворе, напоминаю, середина ноября.
Собор Альмудена
Сюда я пошёл в первый свободныйдень, прямо с утра. Собор расположен вплотную к Королевскому дворцу. Он очень новый, в отличие от множества древних церквей и соборов Испании. Но если что-то его и выдаёт, то точно не архитектура:
Построен он классически, никаких подозрительно современных конструкций не видно и внутри:
Конечно, видно, когда ходишь по музею, расположенному внутри собора (где нельзя фотографировать — традиция, как я понял, в Испании распространённая), что всё уж больно новенькое и блестящее. Но это единственный признак.
Святые смотрят с галереи на город, некоторые — молясь:
...а некоторые так, что от их взгляда, наверное, хочется спрятаться:
Королевский дворец
Королевский дворец всем напомнил Эрмитаж: там толпятся туристы, перед входом длинная очередь желающих его посетить, помимо самого дворца, там же расположены разные экспозиции (правда, живописи нет). Отличие тоже есть: дворец иногда действующий. Правда, король там бывает только во время официальных церемоний, а не живёт, но всё-таки это скорее дворец, чем музей. Вместо бабушек-смотрительниц там охрана, кресла не перетянуты верёвочками, а на полу лежат серые ковровые дорожки для туристов.
Фасад дворца:
Перед дворцом находится плац, слева и справа от него — вот такие крылья:
В одном из крыльев находится Королевский арсенал, в другом — Королевская фармация, оба давно и прочно музеи.
Дворец очень красив под ярким испанским солнцем:
Транспорт
Метро Мадрида совершенно не подземный дворец, но при этом и не утилитарная подземка. Станции пластмассово-яркие, технологичные, но радующие глаз:
Вагоне ýже и короче московских, поезда даже днём ходят через пять минут. Давки не наблюдается.
Двери в поездах открываются по кнопке, закрываются централизованно, машинистом. Вместо объявления, что дверь закрывается, раздаётся свисток. Станции объявляют очень забавно, попеременно говорятся фразы мужским и женским голосом: (М) Próxima estación... (Ж) Nuevos ministerios. (М) Correspondencia con... (Ж) linea 6 y 8. Мозг почему-то выносит очень сильно.
Станции все с платформами по сторонам, платформы короткие, и из-за этого ощущение странной компактности станций. Но есть и совершенно гигантские станции, например, «Чамартин»:
Это четырёхэтажное подземное здание, где на уровне −1 находятся кассы и турникеты, а на уровнях −2 и −4 — по две платформы на каждом (правда, только по одной платформе сейчас работает). Уровень —3 служит для того, чтобы можно было попасть на нужную сторону нужной платформы.
* * *
Вопрос, который недавно муссировался в определённых кругах: могут ли такси ездить по полосе для общественного транспорта — в Мадриде решён положительно. На полосах прямо написано: bus, taxi. Возражений против этого нет: действительно, такси не стоит припаркованным большую часть дня, а ездит либо ждёт на спецстоянке пассажиров. Другое дело, что в Мадриде все такси — одинаковые белые «Шкоды» с красной полосой на передней двери, то есть проблема частников, шашечек, лицензий и прочего здесь уже не стоит.
* * *
А ещё в аэропорте Мадрид-Барахас терминалы 4 и 4S (внутренние и международные рейсы, соответственно) соединяет подземка, по которой ходят трёхвагонные автоматические поезда. Вот это правда круто.
Редакция от 27 ноября 2011
Тэги: путешествия, работа, фото
Комментарии (2)
Я видел Мадрид только крошечными кусочками, но успел понять, что он очень разный. Бульвар Кастельяна — это такая Тверская, где сплошь продают «Лексусы» и БМВ, а из заведений попроще есть банки. Старый центр: улица Майор, Королевский дворец и окрестности — днём приличный туристический центр с экскурсиями и всякими жонглёрами, а к вечеру местами там пьют кофе под открытым небом, а местами устраивают панковские оргии. Краем глаза я видел и уютный жилой район, и вокзальную суету, а один раз даже случайно забрёл в какую-то подозрительную трущобу, где народ устраивался спать под мостом.
Мадрид, который мне запомнился, выглядит примерно вот так:
Это вид с галереи собора Альмудена. Конечно, это именно дневное и очень туристическое впечатление, вплоть до того, что в сувенирном магазине продаются открытки с фотографией с буквально того же ракурса.
Ещё Мадрид запомнился мне таким:
Девушка читает книгу (у меня почему-то создалось ощущение, что готовится к экзамену) в садике перед Музеем естественных наук. На дворе, напоминаю, середина ноября.
Собор Альмудена
Сюда я пошёл в первый свободныйдень, прямо с утра. Собор расположен вплотную к Королевскому дворцу. Он очень новый, в отличие от множества древних церквей и соборов Испании. Но если что-то его и выдаёт, то точно не архитектура:
Построен он классически, никаких подозрительно современных конструкций не видно и внутри:
Конечно, видно, когда ходишь по музею, расположенному внутри собора (где нельзя фотографировать — традиция, как я понял, в Испании распространённая), что всё уж больно новенькое и блестящее. Но это единственный признак.
Святые смотрят с галереи на город, некоторые — молясь:
...а некоторые так, что от их взгляда, наверное, хочется спрятаться:
Королевский дворец
Королевский дворец всем напомнил Эрмитаж: там толпятся туристы, перед входом длинная очередь желающих его посетить, помимо самого дворца, там же расположены разные экспозиции (правда, живописи нет). Отличие тоже есть: дворец иногда действующий. Правда, король там бывает только во время официальных церемоний, а не живёт, но всё-таки это скорее дворец, чем музей. Вместо бабушек-смотрительниц там охрана, кресла не перетянуты верёвочками, а на полу лежат серые ковровые дорожки для туристов.
Фасад дворца:
Перед дворцом находится плац, слева и справа от него — вот такие крылья:
В одном из крыльев находится Королевский арсенал, в другом — Королевская фармация, оба давно и прочно музеи.
Дворец очень красив под ярким испанским солнцем:
Транспорт
Метро Мадрида совершенно не подземный дворец, но при этом и не утилитарная подземка. Станции пластмассово-яркие, технологичные, но радующие глаз:
Вагоне ýже и короче московских, поезда даже днём ходят через пять минут. Давки не наблюдается.
Двери в поездах открываются по кнопке, закрываются централизованно, машинистом. Вместо объявления, что дверь закрывается, раздаётся свисток. Станции объявляют очень забавно, попеременно говорятся фразы мужским и женским голосом: (М) Próxima estación... (Ж) Nuevos ministerios. (М) Correspondencia con... (Ж) linea 6 y 8. Мозг почему-то выносит очень сильно.
Станции все с платформами по сторонам, платформы короткие, и из-за этого ощущение странной компактности станций. Но есть и совершенно гигантские станции, например, «Чамартин»:
Это четырёхэтажное подземное здание, где на уровне −1 находятся кассы и турникеты, а на уровнях −2 и −4 — по две платформы на каждом (правда, только по одной платформе сейчас работает). Уровень —3 служит для того, чтобы можно было попасть на нужную сторону нужной платформы.
* * *
Вопрос, который недавно муссировался в определённых кругах: могут ли такси ездить по полосе для общественного транспорта — в Мадриде решён положительно. На полосах прямо написано: bus, taxi. Возражений против этого нет: действительно, такси не стоит припаркованным большую часть дня, а ездит либо ждёт на спецстоянке пассажиров. Другое дело, что в Мадриде все такси — одинаковые белые «Шкоды» с красной полосой на передней двери, то есть проблема частников, шашечек, лицензий и прочего здесь уже не стоит.
* * *
А ещё в аэропорте Мадрид-Барахас терминалы 4 и 4S (внутренние и международные рейсы, соответственно) соединяет подземка, по которой ходят трёхвагонные автоматические поезда. Вот это правда круто.
Редакция от 27 ноября 2011
Тэги: путешествия, работа, фото
Комментарии (2)
Мадрид: жизнь налаживается
12 ноября 2011 // Хельги
Я тут в командировке с понедельника, но пока рабочий график не оставлял ни времени, ни возможности для каких-либо развлечений. Живут тут сплошь жаворонки, и рабочий день у них с 8 утра до 5 вечера (что для меня даже с учётом джет-лага тяжело). Осень уже поздняя, день короткий, так что в восемь солнце только встаёт, а в пять уже садится: света белого не видишь, сидишь в офисе.
Но сегодня у меня в планах не работа, а осмотр достопримечательностей. А вот что видно у меня из окна:
Короче, жизнь потихоньку налаживается.
Редакция от 13 ноября 2011
Тэги: путешествия, работа, фото
Написать комментарий
Я тут в командировке с понедельника, но пока рабочий график не оставлял ни времени, ни возможности для каких-либо развлечений. Живут тут сплошь жаворонки, и рабочий день у них с 8 утра до 5 вечера (что для меня даже с учётом джет-лага тяжело). Осень уже поздняя, день короткий, так что в восемь солнце только встаёт, а в пять уже садится: света белого не видишь, сидишь в офисе.
Но сегодня у меня в планах не работа, а осмотр достопримечательностей. А вот что видно у меня из окна:
Короче, жизнь потихоньку налаживается.
Редакция от 13 ноября 2011
Тэги: путешествия, работа, фото
Написать комментарий
Велодорожки и автобусные полосы
15 октября 2011 // Хельги
В начале сентября, когда я сдавал вступительные экзамены в аспирантуру, на проспекте Вернадского в районе университета по краям проезжей части была нарисована велодорожка. Разумеется, на ней все спокойно парковались, и практическая ценность её, соответственно, была равна нулю.
Сейчас крайнюю правую полосу там сделали полосой для общественного транспорта. И на ней всё так же все паркуются. Велодорожку перенесли на тротуар, правда, пешеходы её игнорируют.
С другой стороны, при прочих равных на велосипеде я бы там поехал только по тротуару. От пешехода проще увернуться, чем от машины.
Тэги: вело, жизнь
Написать комментарий
В начале сентября, когда я сдавал вступительные экзамены в аспирантуру, на проспекте Вернадского в районе университета по краям проезжей части была нарисована велодорожка. Разумеется, на ней все спокойно парковались, и практическая ценность её, соответственно, была равна нулю.
Сейчас крайнюю правую полосу там сделали полосой для общественного транспорта. И на ней всё так же все паркуются. Велодорожку перенесли на тротуар, правда, пешеходы её игнорируют.
С другой стороны, при прочих равных на велосипеде я бы там поехал только по тротуару. От пешехода проще увернуться, чем от машины.
Тэги: вело, жизнь
Написать комментарий
Вашингтон
5 июня 2011 // Хельги
Командировка закончилась пробежкой по замысловатому маршруту Нэшнл Харбор — Александрия — Вашингтон — Нэшнл Харбор. Границы штатов этот маршрут пересекал не меньше трёх раз: Нэшнл Харбор находится в Мэриленде, а Александрия — в Виргинии (но до неё дотягивается синяя ветка вашингтонского метро).
Он Нэшнл Харбора до Александрии ходит паром, от Александрии до центра Вашингтона — метро; и это, видимо, самый простой способ добраться из точки А в точку В, исключая такси.
В Александрии, судя по всему, больше всего «одноэтажной Америки» — небольших жилых домов. На некоторых висит объявление, что дом конфискован и выставлен на продажу банком (caveat emptor).
Метро, если ехать от станции Брэддок-роуд до станции Фаррагут-Уэст, проезжает аэропорт имени Рейгана (метро до аэропорта — это всё-таки круто) и министерство обороны. «Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка — Пентагон».
Меридионально-широтная сеть улиц, называющихся по номерам и буквам — это, конечно, скучновато, но зато в ней очень просто ориентироваться, даже без карты и попав в город в первый раз.
В девять вечера вокруг монумента Вашингтона ещё водят экскурсии, но купить воды уже негде.
Тэги: путешествия, работа, фото
Комментарии (1)
Командировка закончилась пробежкой по замысловатому маршруту Нэшнл Харбор — Александрия — Вашингтон — Нэшнл Харбор. Границы штатов этот маршрут пересекал не меньше трёх раз: Нэшнл Харбор находится в Мэриленде, а Александрия — в Виргинии (но до неё дотягивается синяя ветка вашингтонского метро).
Он Нэшнл Харбора до Александрии ходит паром, от Александрии до центра Вашингтона — метро; и это, видимо, самый простой способ добраться из точки А в точку В, исключая такси.
В Александрии, судя по всему, больше всего «одноэтажной Америки» — небольших жилых домов. На некоторых висит объявление, что дом конфискован и выставлен на продажу банком (caveat emptor).
Метро, если ехать от станции Брэддок-роуд до станции Фаррагут-Уэст, проезжает аэропорт имени Рейгана (метро до аэропорта — это всё-таки круто) и министерство обороны. «Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка — Пентагон».
Меридионально-широтная сеть улиц, называющихся по номерам и буквам — это, конечно, скучновато, но зато в ней очень просто ориентироваться, даже без карты и попав в город в первый раз.
В девять вечера вокруг монумента Вашингтона ещё водят экскурсии, но купить воды уже негде.
Тэги: путешествия, работа, фото
Комментарии (1)
Нэшнл Харбор
3 июня 2011 // Хельги
В аэропорту имени Даллеса пассажиров, прибывающих международными рейсами, от гейта до паспортного контроля возят на забавных автобусах, которые пристыковываются к гейтам или к самим самолётам. Салон у них, когда надо, поднимается над шасси.
* * *
Нэшнл Харбор расположен к югу от Вашингтона, на берегу реки Потомак. Над рекой всё время пролетают самолёты, заходящие на посадку в аэропорт имени Рейгана:
Тэги: путешествия, работа, фото
Комментарии (6)
В аэропорту имени Даллеса пассажиров, прибывающих международными рейсами, от гейта до паспортного контроля возят на забавных автобусах, которые пристыковываются к гейтам или к самим самолётам. Салон у них, когда надо, поднимается над шасси.
* * *
Нэшнл Харбор расположен к югу от Вашингтона, на берегу реки Потомак. Над рекой всё время пролетают самолёты, заходящие на посадку в аэропорт имени Рейгана:
Тэги: путешествия, работа, фото
Комментарии (6)
Поездка в Сибирь россыпью
13 мая 2011 // Хельги
В Красноярск я летел «Аэрофлотом», возвращался рейсом авиакмпании UT Air. На регистрации в Москве длиннющую очередь обслуживало три с половиной тётки (при девятнадцати стойках, отведённых «Аэрофлоту»!); в очереди я провёл час, а некоторые пассажиры вообще чуть не опоздали на свои рейсы. А «ютэйровские» стюардессы, не расслышав вопроса, переспрашивают: «Чё?» Так что UT Air тут однозначно лучше.
Еда печальна и там и там, но гречки я оба раза счастливо избегнул. В «Ютэйре» особенно умилила ложка тёртой морковки вместо салата и кофе из пакетика. «Аэрофлоту» очко.
В «Аэрофлоте» я смог выбрать себе уютное место у окошка, поближе к хвосту, а в «ютэйровском» самолёте мне досталось место у аварийного выхода, с креслом, у которого не откидывается спинка. Пришлось преисполниться гордости за важность возможной миссии по открыванию люка. Но это случайность, а в целом выходит ничья.
* * *
Дороги, увы, в Сибири похуже, чем в Америке, но в целом Сибирь показалась мне аналогом какого-нибудь Среднего Запада. Машина здесь действительно средство передвижения, а не статусная вещь. В Енисейске, например, общественный транспорт не очень развит (что компенсируется небольшими размерами города), и даже для передвижения по самому городу машина полезна. Если же нужно выехать за город, добраться до одной из окрестных деревень или до соседнего Лесосибирска, машина и вовсе незаменима. Даже трёхсоткилометровую дорогу до Красноярска гораздо быстрее и комфортнее преодолеть на машине, чем на рейсовом автобусе (я пробовал и то, и то другое).
Тэги: путешествия, фото
Комментарии (4)
В Красноярск я летел «Аэрофлотом», возвращался рейсом авиакмпании UT Air. На регистрации в Москве длиннющую очередь обслуживало три с половиной тётки (при девятнадцати стойках, отведённых «Аэрофлоту»!); в очереди я провёл час, а некоторые пассажиры вообще чуть не опоздали на свои рейсы. А «ютэйровские» стюардессы, не расслышав вопроса, переспрашивают: «Чё?» Так что UT Air тут однозначно лучше.
Еда печальна и там и там, но гречки я оба раза счастливо избегнул. В «Ютэйре» особенно умилила ложка тёртой морковки вместо салата и кофе из пакетика. «Аэрофлоту» очко.
В «Аэрофлоте» я смог выбрать себе уютное место у окошка, поближе к хвосту, а в «ютэйровском» самолёте мне досталось место у аварийного выхода, с креслом, у которого не откидывается спинка. Пришлось преисполниться гордости за важность возможной миссии по открыванию люка. Но это случайность, а в целом выходит ничья.
* * *
Дороги, увы, в Сибири похуже, чем в Америке, но в целом Сибирь показалась мне аналогом какого-нибудь Среднего Запада. Машина здесь действительно средство передвижения, а не статусная вещь. В Енисейске, например, общественный транспорт не очень развит (что компенсируется небольшими размерами города), и даже для передвижения по самому городу машина полезна. Если же нужно выехать за город, добраться до одной из окрестных деревень или до соседнего Лесосибирска, машина и вовсе незаменима. Даже трёхсоткилометровую дорогу до Красноярска гораздо быстрее и комфортнее преодолеть на машине, чем на рейсовом автобусе (я пробовал и то, и то другое).
Тэги: путешествия, фото
Комментарии (4)
Большая четвёрка / Агата Кристи
14 февраля 2011 // Хельги
После великолепных «Зёрнышек в кармане» я порылся в книжном шкафу и нашёл ещё несколько детективов Агаты Кристи. «Большая четвёрка» оказалась про Пуаро. И насколько я восхищался сдержанным совершенством «Зёрнышек», настолько поражаюсь клюквенности «Четвёрки».
Когда-то я слышал такое мнение об аниме «Тетрадь смерти»: очень неплохо, в духе Агаты Кристи. Теперь я понимаю, в духе какого именно романа. Между Пуаро и большой четверкой — таинственной закулисной организацией, жаждущей установить новый мировой порядок — разворачивается дуэль, в которой противники просчитывают действия друг друга на десять шагов вперёд, а читателю вместе с Гастингсом остаётся только тихонько прифигевать от мощи серого вещества противников. Да, наверняка Лайт именно этого и обкурился.
Таинственный китаец — глава тайного общества, энергия атома и лучи смерти, взрывы на подводных лодках, брат-близнец Эркюля Пуаро, русский шахматист доктор Саваронов, с трудом вырвавшийся из революционного ада; похищения, убийства, таинственные несчастные случаи — и клюква, клюква, клюква. Кажется, Агата Кристи хотела спародировать как можно больше штампов: и детективных, и шпионских. Наверное, можно считать, что получилось у неё хорошо.
Тэги: ня, свежие отзывы
Написать комментарий
После великолепных «Зёрнышек в кармане» я порылся в книжном шкафу и нашёл ещё несколько детективов Агаты Кристи. «Большая четвёрка» оказалась про Пуаро. И насколько я восхищался сдержанным совершенством «Зёрнышек», настолько поражаюсь клюквенности «Четвёрки».
Когда-то я слышал такое мнение об аниме «Тетрадь смерти»: очень неплохо, в духе Агаты Кристи. Теперь я понимаю, в духе какого именно романа. Между Пуаро и большой четверкой — таинственной закулисной организацией, жаждущей установить новый мировой порядок — разворачивается дуэль, в которой противники просчитывают действия друг друга на десять шагов вперёд, а читателю вместе с Гастингсом остаётся только тихонько прифигевать от мощи серого вещества противников. Да, наверняка Лайт именно этого и обкурился.
Таинственный китаец — глава тайного общества, энергия атома и лучи смерти, взрывы на подводных лодках, брат-близнец Эркюля Пуаро, русский шахматист доктор Саваронов, с трудом вырвавшийся из революционного ада; похищения, убийства, таинственные несчастные случаи — и клюква, клюква, клюква. Кажется, Агата Кристи хотела спародировать как можно больше штампов: и детективных, и шпионских. Наверное, можно считать, что получилось у неё хорошо.
Тэги: ня, свежие отзывы
Написать комментарий
Киев (2010)
15 января 2011 // Хельги
В Киев мы поехали сразу после завершения торжественного мероприятия, на субботнем поезде. Это была часть плана, чтобы сразу отвлечься от неизбежной суеты, забыть о ней.
Декабрьский Киев встретил нас непривычно глубоким снегом: в Москве такой снег мы увидим уже после возвращения. Ещё он встретил нас полноценным лингвошоком: для людей, которые видят и слышат украинский примерно третий раз в жизни, слова почни1, вдячні2 и реальне кажутся похожими на что-то из лексикона упячек.
Кроме снега и холода, на Андреевском спуске есть множество злачных мест и музей его самого, маленький, но уютный.
В шесть-семь вечера люди гуляют по площади Независимости, несмотря на холод. А всего немного позже, в десять, никого на улицах нет, даже на Крещатике.
Лавра громадна и прекрасна во всех смыслах: как её музейная часть, так и действующая, куда мы пробрались под видом паломников. Немного смутила только православная ярмарка: очень уж настойчиво там зазывали приложиться к иконам.
Видимо, у нас такая судьба: во все музеи деревянного зодчества под открытым небом мы попадаем только зимой. К третьему-четвертому домику хочется только в тепло, и поскорее. Правда, в киевском музее всё гораздо лучше, чем в Новгородском: музейная бабушка устраивает редким посетителям экскурсию, а погреться можно не чаем из открытой всем ветрам палатки, а борщом и варениками в шинке: тёплом, деревянном, обогреваемом уютной печкой.
Кстати, первая из четырёх фотографий ниже — как раз из музея Андреевского спуска.
1 Надпись на конверте с SIM-картой «Билайна».
2 Благодарность внизу чека из «Макдональдса».
Тэги: путешествия, фото
Написать комментарий
В Киев мы поехали сразу после завершения торжественного мероприятия, на субботнем поезде. Это была часть плана, чтобы сразу отвлечься от неизбежной суеты, забыть о ней.
Декабрьский Киев встретил нас непривычно глубоким снегом: в Москве такой снег мы увидим уже после возвращения. Ещё он встретил нас полноценным лингвошоком: для людей, которые видят и слышат украинский примерно третий раз в жизни, слова почни1, вдячні2 и реальне кажутся похожими на что-то из лексикона упячек.
Кроме снега и холода, на Андреевском спуске есть множество злачных мест и музей его самого, маленький, но уютный.
В шесть-семь вечера люди гуляют по площади Независимости, несмотря на холод. А всего немного позже, в десять, никого на улицах нет, даже на Крещатике.
Лавра громадна и прекрасна во всех смыслах: как её музейная часть, так и действующая, куда мы пробрались под видом паломников. Немного смутила только православная ярмарка: очень уж настойчиво там зазывали приложиться к иконам.
Видимо, у нас такая судьба: во все музеи деревянного зодчества под открытым небом мы попадаем только зимой. К третьему-четвертому домику хочется только в тепло, и поскорее. Правда, в киевском музее всё гораздо лучше, чем в Новгородском: музейная бабушка устраивает редким посетителям экскурсию, а погреться можно не чаем из открытой всем ветрам палатки, а борщом и варениками в шинке: тёплом, деревянном, обогреваемом уютной печкой.
Кстати, первая из четырёх фотографий ниже — как раз из музея Андреевского спуска.
1 Надпись на конверте с SIM-картой «Билайна».
2 Благодарность внизу чека из «Макдональдса».
Тэги: путешествия, фото
Написать комментарий
Поездка в Астану россыпью
11 января 2011 // Хельги
Мы вернулись из Астаны. Левый берег прекрасен, особенно ночью, при свете огней. Там полно торгово-разлекательных центров, и даже недавно открыли IMAX. Одна проблема: пусто, людей почти нет.
* * *
Раньше при полёте из Москвы кормили вкусно, а из Астаны — нет. Теперь всё наоборот, и в самолёте Астана—Москва предлагают даже вегетарианское меню.
* * *
В аэропорту Астаны есть беспроводная сеть под названием Welcome to Astana airport, но к ней не удаётся подключиться.
* * *
Похоже, таможенный союз между Россией и Казахстаном и правда теперь есть, по крайней мере, при вылете из Астаны никаких вопросов не задают. Теперь осталось сделать последнее усилие и сделать общую границу, чтобы не было дурацких миграционных карточек.
Тэги: путешествия, фото
Комментарии (7)
Мы вернулись из Астаны. Левый берег прекрасен, особенно ночью, при свете огней. Там полно торгово-разлекательных центров, и даже недавно открыли IMAX. Одна проблема: пусто, людей почти нет.
* * *
Раньше при полёте из Москвы кормили вкусно, а из Астаны — нет. Теперь всё наоборот, и в самолёте Астана—Москва предлагают даже вегетарианское меню.
* * *
В аэропорту Астаны есть беспроводная сеть под названием Welcome to Astana airport, но к ней не удаётся подключиться.
* * *
Похоже, таможенный союз между Россией и Казахстаном и правда теперь есть, по крайней мере, при вылете из Астаны никаких вопросов не задают. Теперь осталось сделать последнее усилие и сделать общую границу, чтобы не было дурацких миграционных карточек.
Тэги: путешествия, фото
Комментарии (7)
Семейное положение
30 декабря 2010 // Хельги
Снимала всё мероприятие ![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=1)
alessa_white, за что ей громадное спасибо.
Фотоматериалы будут ещё.
Тэги: жизнь, фото
Комментарии (8)
Снимала всё мероприятие alessa_white, за что ей громадное спасибо.
Фотоматериалы будут ещё.
Тэги: жизнь, фото
Комментарии (8)
Двадцатка лучших научно-фантастических книг (часть вторая)
13 декабря 2010 // Хельги
Научная фантастика помогает людям безболезненно принимать будущее и поощряет гибкость ума — в этом одна из главных её заслуг. Политики должны читать фантастику, а не вестерны или детективы.
Артур Кларк
Продолжаю свой список самой важной научной фантастики. В первую часть вошли книги до 1960 года, в эту — опубликованные с шестидесятого по двухтысячный. Я даже хотел сознательно ограничить себя девяностым годом, но одна книга тогда выпадала.
Впрочем, думаю, десять лет — это достаточная перспектива.
Филип Дик: The Man in the High Castle / Человек в высоком замке (1962)
Я старался включить в этот список книги самых разных фантастических жанров. Здесь есть космическая опера и фантастика ближнего прицела, киберпанк и антиутопия, роман о контакте и альтернативная история. Последний жанр представлен как раз книгой Дика.
Очень многие писатели реализовывали идею исторической развилки «в лоб»: если бы что-то пошло иначе, то мир стал бы таким-то и таким-то. Любопытно, весело, и можно намоделировать целый роман.
Ненормальный Дик мало того что развилку взял по ну очень болезненной теме (во Второй мировой победили страны Оси), так ещё и накрутил поверх этого невероятное количество восточной философии. Альтернативная история в итоге получилась только формально, а фактически «Человек в высоком замке» — философский роман.
Станислав Лем: Niezwyciężony / Непобедимый (1964)
Общественное мнение, полагаю, поместило бы на это место «Солярис» — как-никак, самая популярная книга Лема. Я колебался: включить в список «Непобедимого» или «Эдем», и выбрал всё-таки первый вариант.
Экипаж «Непобедимого», расследуя обстоятельства пропажи другого корабля, высаживается на необитаемой, на первой взгляд, планете. Но на самом деле на планете уже долгое время идет небиологическая эволюция роботов, оставленных без присмотра. Роботы достигли таких высот приспособленности, что могут одолеть людей с их разумом и техникой.
Вероятно, это не первая книга, посвящённая механической эволюции (есть, например, рассказ Анатолия Днепрова «Крабы идут по острову»), но явно одна из самых известных.
Братья Стругацкие: Полдень, XXII век (1967)
У Стругацких много сильных книг, но именно этот сборник рассказов дал имя «миру Полудня». Тогда Стругацкие ещё верили в светлое будущее человечества, хотя уже не делали упор на его коммунистической природе. Однако именно «Полдень» — лучшая утопия и лучшая ода миру, где у каждого человека в жизни есть дружба, любовь и работа.
«Полдень» критиковали, с ним полемизировали. Сами Стругацкие со временем потеряли веру в него. Но для очень многих людей солнечный Полдень остался реальным миром за дверью в стене, мимо которой мы случайно прошли.
Владимир Савченко: Открытие себя (1967)
«Открытие себя» — книга о клонировании человека и связанных с этим этических проблемах.
Нет. Лучше так: это книга о безграничных возможностях науки и человечества. Она проникнута духом позитивизма и уверенностью: человек может всё, а чего он не может — сможет со временем.
Она в этом списке вместо «Понедельника» Стругацких, с которым у неё вообще много общего. Ведь «Открытие себя», помимо всего прочего, самую капельку — но о советской науке.
Айзек Азимов: The Gods Themselves / Сами боги (1972)
Азимов сам сказал, что его, скорее всего, запомнят за цикл рассказов о позитронных роботов и трилогию об Академии. И то, и другое впечатляет и запоминается, и я всячески рекомендую Азимова к прочтению.
Но для этой подборки я решил остановиться на совсем другом, и весьма необычном, романе, который, кстати, сам Азимов выделял в своём творчестве.
Основа для сюжета этой книги — позитронный насос, чудесное изобретение, дарующее бесконечный источник энергии. Насос взаимодействует с параллельной вселенной с другими законами физики и даёт энергию и здесь, и там. Однако через некоторое время выясняется, что у него есть побочный эффект, опасный и для нас, и для обитателей паравселенной.
«Сами боги» — это название и всего романа, и его второй части. Названия всех трёх частей составляют изречение: «Против глупости сами боги бороться бессильны». Мы явно бессильны бороться против глупости: сиюминутная выгода от позитронного насоса оказывается для людей важнее, чем отдалённая угроза гибели. А как же «сами боги», то есть обитатели паравселенной?
А «боги» оказываются совсем непохожими на нас — и одновременно такими же, как мы. И имеенно из-за второй части, в которой Азимов описывает жизнь в паравселенной, эта книга и запоминается. Азимов описывает невозможную повседневность (в меру человеческих сил) с точки зрения обитателя этой повседневности, и его Чужие не похожи ни на медуз из космоса, ни на гребнеголовых персонажей «Звёздного пути».
Артур Кларк: The Fountains of Paradise / Фонтаны рая (1979)
Кларк однажды заметил, что космический лифт будет создан через полвека после того, как над его идеей перестанут смеяться. Для этого лифт должен войти в сознание людей как что-то совершенно обычное, но просто ещё не реализованное человечеством: например, как экспедиция на Марс.
«Фонтаны рая» — это, разумеется, в первую очередь книга о космическом лифте. Кларк, конечно же, добился успеха: я, к примеру, хоть и понимаю умом, что до лифта нашим технологиям очень далеко, но всё равно он для меня так же реален, как колонизация спутников газовых гигантов или отправка корабля поколений к ближайшей звезде.
Но ещё это роман о человеке, вся жизнь которого была подчинена мечте, и который в конце концов отдаёт за эту мечту жизнь.
Уильям Гибсон: Neuromancer / Нейромант (1984)
С «Нейроманта» начался весь киберпанк, и благодаря Гибсону каждый может, подняв голову, увидеть небо цвета телевизора, настроенного на пустой канал.
Киберпанк (и «Нейромант»), вопреки распространённому заблуждению, — это не «про хакеров», «про компьютеры» или «про киберпространство». «Матрица», несмотря на всё желание братьев Вачовски — не киберпанк; а вот «Джонни-мнемоник», снятый по мотивам рассказа того же Гибсона — вполне.
Киберпространство и люди с разъёмами за ухом — всего лишь закономерные продукты мира, в котором правят корпорации и деньги, мира роскошных отелей и отвратительных трущоб, джет-лага и отделов R&D. То, что технологии вообще и компьютеры в частности тут правят бал — просто черта эпохи, так верно подмеченная Гибсоном.
Который, между прочим, настучал текст «Нейроманта» на пишущей машинке.
Орсон Скотт Кард: Ender’s Game / Игра Эндера (1985)
Как и «Звёздный десант», «Игра Эндера» включена в список книг Корпуса морской пехоты США, причем в разделе книг о тактике. Кард при этом, в отличие от Хайнлайна, в армии не служил, так что его достижение достойно ещё большего уважения.
Первый контакт оказался отнюдь не мирным, и война с насекомоподобными чужими вынуждает землян собрать все силы. Но армиям нужен полководец, и его приходится создавать. Эндрю Виггин рожден правильными родителями и правильно воспитан, теперь ему предстоит обучение в военной школе, среди других таких же талантливых детей. Военные игры сменяют одна другую, и очередная симуляция оказывается уже не игрой.
Тактика, роман воспитания, одиночество Эндера, трагедия первого контакта, за которым не последует второго — вот основные составляющие книги. Несмотря на то, что «Игра Эндера» — первая книга цикла, это совершенно самостоятельный роман.
Карл Саган: Contact / Контакт (1985)
Об этой книге я писал подробно, и сейчас напишу только вкратце. Это лучший известный мне роман о контакте с внеземным разумом. Он посвящён именно контакту, а не церемонии приёма в Галактическую федерацию или описанию ужасов войны с кровожадными цефалоподами.
Что, кстати, означает, что цефалоподов (а равно и гуманоидов) Саган не покажет, и книга, как и положено хорошей фантастике, будет о людях. О том, насколько они готовы к такому удару обухом по голове. О том, что они будут делать, узнав, что разум во Вселенной есть не только на заштатной третьей планете.
Вернор Винджи: A Deepness in the Sky / Глубина в небе (1999)
Если Саган умудрился ничего не показать, но заинтриговать страшно, то Винджи придумал очень чужих Чужих — причем придумал во всех деталях — и элегантно показал их изнутри (как Азимов в «Самих богах») из-за чего ощущение чуждости наступает лишь тогда, когда люди и Чужие встречаются лицом к лицу. Тут и освящённое временем предположение, что большинство разумных существ могут понять друг друга (с одной стороны), и гипотеза Сэпира-Уорфа (с другой).
Ещё «Глубина» — это предупреждение о том, что технологический прогресс должен сопровождаться соответствующим развитием этики, иначе очень легко может получиться что-то очень красивое и блестящее, но абсолютно бесчеловечное.
Наконец, «Глубина» — это очень захватывающий производственный роман из жизни технологически продвинутых, но всё-таки не умеющих летать со сверхзвуковыми скоростями людей. Эта часть очень заманчива и, в отличие от фантастики пятидесятых, довольно-таки концентрируется на разных технологических штуках. Конечно, классической «твёрдой НФ» не получится, но для космооперы очень и очень неплохо. Интересно, кстати, будет посмотреть, как технические подробности будут восприниматься лет через тридцать, с развитием технологий. Хочется надеяться, что не так, как сейчас воспринимается «Астронавт Джонс» Хайнлайна, где почтенные астрогаторы рассчитывают гиперпереход, усевшись в кружок и считая в уме.
* * *
А какая фантастика нравится вам?
Тэги: лучшее, научная фантастика
Комментарии (9)
Научная фантастика помогает людям безболезненно принимать будущее и поощряет гибкость ума — в этом одна из главных её заслуг. Политики должны читать фантастику, а не вестерны или детективы.
Артур Кларк
Продолжаю свой список самой важной научной фантастики. В первую часть вошли книги до 1960 года, в эту — опубликованные с шестидесятого по двухтысячный. Я даже хотел сознательно ограничить себя девяностым годом, но одна книга тогда выпадала.
Впрочем, думаю, десять лет — это достаточная перспектива.
Филип Дик: The Man in the High Castle / Человек в высоком замке (1962)
Я старался включить в этот список книги самых разных фантастических жанров. Здесь есть космическая опера и фантастика ближнего прицела, киберпанк и антиутопия, роман о контакте и альтернативная история. Последний жанр представлен как раз книгой Дика.
Очень многие писатели реализовывали идею исторической развилки «в лоб»: если бы что-то пошло иначе, то мир стал бы таким-то и таким-то. Любопытно, весело, и можно намоделировать целый роман.
Ненормальный Дик мало того что развилку взял по ну очень болезненной теме (во Второй мировой победили страны Оси), так ещё и накрутил поверх этого невероятное количество восточной философии. Альтернативная история в итоге получилась только формально, а фактически «Человек в высоком замке» — философский роман.
Станислав Лем: Niezwyciężony / Непобедимый (1964)
Общественное мнение, полагаю, поместило бы на это место «Солярис» — как-никак, самая популярная книга Лема. Я колебался: включить в список «Непобедимого» или «Эдем», и выбрал всё-таки первый вариант.
Экипаж «Непобедимого», расследуя обстоятельства пропажи другого корабля, высаживается на необитаемой, на первой взгляд, планете. Но на самом деле на планете уже долгое время идет небиологическая эволюция роботов, оставленных без присмотра. Роботы достигли таких высот приспособленности, что могут одолеть людей с их разумом и техникой.
Вероятно, это не первая книга, посвящённая механической эволюции (есть, например, рассказ Анатолия Днепрова «Крабы идут по острову»), но явно одна из самых известных.
Братья Стругацкие: Полдень, XXII век (1967)
У Стругацких много сильных книг, но именно этот сборник рассказов дал имя «миру Полудня». Тогда Стругацкие ещё верили в светлое будущее человечества, хотя уже не делали упор на его коммунистической природе. Однако именно «Полдень» — лучшая утопия и лучшая ода миру, где у каждого человека в жизни есть дружба, любовь и работа.
«Полдень» критиковали, с ним полемизировали. Сами Стругацкие со временем потеряли веру в него. Но для очень многих людей солнечный Полдень остался реальным миром за дверью в стене, мимо которой мы случайно прошли.
Владимир Савченко: Открытие себя (1967)
«Открытие себя» — книга о клонировании человека и связанных с этим этических проблемах.
Нет. Лучше так: это книга о безграничных возможностях науки и человечества. Она проникнута духом позитивизма и уверенностью: человек может всё, а чего он не может — сможет со временем.
Она в этом списке вместо «Понедельника» Стругацких, с которым у неё вообще много общего. Ведь «Открытие себя», помимо всего прочего, самую капельку — но о советской науке.
Айзек Азимов: The Gods Themselves / Сами боги (1972)
Азимов сам сказал, что его, скорее всего, запомнят за цикл рассказов о позитронных роботов и трилогию об Академии. И то, и другое впечатляет и запоминается, и я всячески рекомендую Азимова к прочтению.
Но для этой подборки я решил остановиться на совсем другом, и весьма необычном, романе, который, кстати, сам Азимов выделял в своём творчестве.
Основа для сюжета этой книги — позитронный насос, чудесное изобретение, дарующее бесконечный источник энергии. Насос взаимодействует с параллельной вселенной с другими законами физики и даёт энергию и здесь, и там. Однако через некоторое время выясняется, что у него есть побочный эффект, опасный и для нас, и для обитателей паравселенной.
«Сами боги» — это название и всего романа, и его второй части. Названия всех трёх частей составляют изречение: «Против глупости сами боги бороться бессильны». Мы явно бессильны бороться против глупости: сиюминутная выгода от позитронного насоса оказывается для людей важнее, чем отдалённая угроза гибели. А как же «сами боги», то есть обитатели паравселенной?
А «боги» оказываются совсем непохожими на нас — и одновременно такими же, как мы. И имеенно из-за второй части, в которой Азимов описывает жизнь в паравселенной, эта книга и запоминается. Азимов описывает невозможную повседневность (в меру человеческих сил) с точки зрения обитателя этой повседневности, и его Чужие не похожи ни на медуз из космоса, ни на гребнеголовых персонажей «Звёздного пути».
Артур Кларк: The Fountains of Paradise / Фонтаны рая (1979)
Кларк однажды заметил, что космический лифт будет создан через полвека после того, как над его идеей перестанут смеяться. Для этого лифт должен войти в сознание людей как что-то совершенно обычное, но просто ещё не реализованное человечеством: например, как экспедиция на Марс.
«Фонтаны рая» — это, разумеется, в первую очередь книга о космическом лифте. Кларк, конечно же, добился успеха: я, к примеру, хоть и понимаю умом, что до лифта нашим технологиям очень далеко, но всё равно он для меня так же реален, как колонизация спутников газовых гигантов или отправка корабля поколений к ближайшей звезде.
Но ещё это роман о человеке, вся жизнь которого была подчинена мечте, и который в конце концов отдаёт за эту мечту жизнь.
Уильям Гибсон: Neuromancer / Нейромант (1984)
С «Нейроманта» начался весь киберпанк, и благодаря Гибсону каждый может, подняв голову, увидеть небо цвета телевизора, настроенного на пустой канал.
Киберпанк (и «Нейромант»), вопреки распространённому заблуждению, — это не «про хакеров», «про компьютеры» или «про киберпространство». «Матрица», несмотря на всё желание братьев Вачовски — не киберпанк; а вот «Джонни-мнемоник», снятый по мотивам рассказа того же Гибсона — вполне.
Киберпространство и люди с разъёмами за ухом — всего лишь закономерные продукты мира, в котором правят корпорации и деньги, мира роскошных отелей и отвратительных трущоб, джет-лага и отделов R&D. То, что технологии вообще и компьютеры в частности тут правят бал — просто черта эпохи, так верно подмеченная Гибсоном.
Который, между прочим, настучал текст «Нейроманта» на пишущей машинке.
Орсон Скотт Кард: Ender’s Game / Игра Эндера (1985)
Как и «Звёздный десант», «Игра Эндера» включена в список книг Корпуса морской пехоты США, причем в разделе книг о тактике. Кард при этом, в отличие от Хайнлайна, в армии не служил, так что его достижение достойно ещё большего уважения.
Первый контакт оказался отнюдь не мирным, и война с насекомоподобными чужими вынуждает землян собрать все силы. Но армиям нужен полководец, и его приходится создавать. Эндрю Виггин рожден правильными родителями и правильно воспитан, теперь ему предстоит обучение в военной школе, среди других таких же талантливых детей. Военные игры сменяют одна другую, и очередная симуляция оказывается уже не игрой.
Тактика, роман воспитания, одиночество Эндера, трагедия первого контакта, за которым не последует второго — вот основные составляющие книги. Несмотря на то, что «Игра Эндера» — первая книга цикла, это совершенно самостоятельный роман.
Карл Саган: Contact / Контакт (1985)
Об этой книге я писал подробно, и сейчас напишу только вкратце. Это лучший известный мне роман о контакте с внеземным разумом. Он посвящён именно контакту, а не церемонии приёма в Галактическую федерацию или описанию ужасов войны с кровожадными цефалоподами.
Что, кстати, означает, что цефалоподов (а равно и гуманоидов) Саган не покажет, и книга, как и положено хорошей фантастике, будет о людях. О том, насколько они готовы к такому удару обухом по голове. О том, что они будут делать, узнав, что разум во Вселенной есть не только на заштатной третьей планете.
Вернор Винджи: A Deepness in the Sky / Глубина в небе (1999)
Если Саган умудрился ничего не показать, но заинтриговать страшно, то Винджи придумал очень чужих Чужих — причем придумал во всех деталях — и элегантно показал их изнутри (как Азимов в «Самих богах») из-за чего ощущение чуждости наступает лишь тогда, когда люди и Чужие встречаются лицом к лицу. Тут и освящённое временем предположение, что большинство разумных существ могут понять друг друга (с одной стороны), и гипотеза Сэпира-Уорфа (с другой).
Ещё «Глубина» — это предупреждение о том, что технологический прогресс должен сопровождаться соответствующим развитием этики, иначе очень легко может получиться что-то очень красивое и блестящее, но абсолютно бесчеловечное.
Наконец, «Глубина» — это очень захватывающий производственный роман из жизни технологически продвинутых, но всё-таки не умеющих летать со сверхзвуковыми скоростями людей. Эта часть очень заманчива и, в отличие от фантастики пятидесятых, довольно-таки концентрируется на разных технологических штуках. Конечно, классической «твёрдой НФ» не получится, но для космооперы очень и очень неплохо. Интересно, кстати, будет посмотреть, как технические подробности будут восприниматься лет через тридцать, с развитием технологий. Хочется надеяться, что не так, как сейчас воспринимается «Астронавт Джонс» Хайнлайна, где почтенные астрогаторы рассчитывают гиперпереход, усевшись в кружок и считая в уме.
* * *
А какая фантастика нравится вам?
Тэги: лучшее, научная фантастика
Комментарии (9)
Двадцатка лучших научно-фантастических книг (часть первая)
1 декабря 2010 // Хельги
Выполняю оффлайновую просьбу: вот двадцатка самых, на мой взгляд, важных и лучших научно-фантастических книг, которые уже можно считать классикой.
Я составил не рейтинг: книги приводятся по году издания. Я выбирал не одни только известные, получившие награды книги. Я не могу ничего не сказать о книгах, которых не читал. Но каждая из этих книг меня изменила, и потому мне запомнилась.
Может быть, чуть позже мне придет в голову ещё более важная книга. Тогда я включу её в этот список, а какое-нибудь «слабое звено» отправлю в отдельный раздел.
Двадцать книг — это всё-таки довольно много, поэтому я опубликую список в двух частях: до 1960 года и после него.
Герберт Уэллс: The War in the Air / Война в воздухе (1908)
Сейчас это ретрофантастика и альтернативная история: гигантские дирижабли, невозможная летающая машина, мировая война, не оставляющая от цивилизации камня на камне. На самом деле Уэллс в своём романе предсказал не только Первую мировую (увы, никто не внял), но и угадал, какую важную роль займут воздушные суда в грядущих войнах. Аэропланы, правда, в тысяча девятьсот восьмом году впечатления не производили, поэтому Уэллс придумал самолёт Баттериджа, «почти такой же простой, как мотоциклет».
Артур Конан Дойль: The Poison Belt / Отравленный пояс (1913)
Земля проходит через пояс в космическом пространстве, который, как ожидает профессор Челленджер, убьёт на ней всё живое. Главные герои герметизируют дом, запасаются кислородом и наблюдают, как останавливается жизнь вокруг. В отличие от «Затерянного мира», который развитие науки заставило безнадёжно устареть, описание апокалипсиса, проиходящего кругом, по-прежнему захватывает дух.
Джон Кэмпбелл: Who Goes There? / «Кто ты?» (1938)
У первого контакта много сценариев, но Кэмпбелл, которого мы помним в первую очередь как редактора журнала «Эстаундинг»1, переплюнул многих. Кэмпбелл описывает существо настолько чуждое нам, насколько и омерзительное. Даже наиболее жукоглазые завоеватели руководствуются доступными нам мотивами; инопланетное существо Кэмпбелла и манера, в которой оно устанавливает контакт, вызывают только желание его уничтожить.
По мотивам этого рассказа снят фильм «The Thing» (в русском переводе он назывался «Нечто»), но, честно говоря, картонные декорации образца 1982 года устарели гораздо больше, чем повествование тридцать восьмого.
Фредерик Пол, Сирил Корнблат: The Space Merchants / Операция «Венера» (1952)
Осуждать общество потребления стало модно относительно недавно. Пол и Корнблат напоминают, что если неумеренно потреблять, то ресурсы кончатся, а желание останется. Роскошь в описанном им будущем — это квартира площадью в десять квадратных метров и педальный (нефть кончилась!) лимузин. Это доступно немногим, например, топ-менеджерам крупных корпораций. Потребители же продукции этих корпораций живут куда более скромно. Эта книга надолго отбивает охоту употреблять брэндовые напитки с неуточнённым составом. К слову «потребитель» тоже вырабатывается недоверчивое отношение.
Клиффорд Саймак: City / Город (1952)
При составлении этого списка я принял трудное, но важное решение: каждый писатель представлен максимум одной книгой. В противном случае мне бы захотелось включить в него по три-четыре книги Саймака, Азимова, Кларка, Хайнлайна, и 20 пунктов кончились бы очень быстро.
У Саймака, кроме «Города», есть ещё несколько прекрасных книг, в числе которых «Пересадочная станция» и «Заповедник гоблинов». Но всё-таки «Город», составленный из преданий далёкого будущего о далёком прошлом, запоминается куда сильнее. Добросовестный редактор, подготовивший предания к печати, предваряет каждое кратким комментарием, силясь разъяснить реалии ушедших времен, загадочные для современного ему читателя... но понятные нам. Переходя от предания к преданию, читатель должен видеть всё больше и больше знакомого ему, а мы вместо этого наблюдаем, как наш мир всё сильнее и сильнее меняется. И нам становится немного не по себе.
Рэй Брэдбери: Fahrenheit 451 / 451° по Фаренгейту (1953)
Брэдбери описал антиутопию, в которой мы с вами теперь живем. Нет, пока никто ещё не собирается вводить закон, по которому все книги нужно нагревать до указанной температуры, но только потому, что этого и не требуется. Брэдбери ошибся только в одном: люди настолько радостно окунулись в мир телевизионных стен и бесконечного потребления чужих ощущений, что книги просто не представляют никакой угрозы для этого счастливого образа жизни.
Хол Клемент: Mission of Gravity / Экспедиция «Тяготение» (1954)
По шкале твёрдости НФ этот роман — один из самых «твёрдых». Клемент рассматривал своё творчество как игру, главное правило которых — моделировать мир, исходя из наименьшего количества исходных допущений. Одно единственное — причём чисто физическое! — «что, если» позволяет Клементу выстроить целый сложнейший мир с климатом, разумной жизнью, культурой и своими загадками. Жители Месклина, планеты-супергиганта, сила тяжести на которой варьируется от 700 до 3 g, похожи на сороконожек, и по очевидным причинам больше всего боятся высоты. Чего они не боятся, так это трудностей и приключений, и Барленнан, торговец-месклинит, с которым установили контакт земляне, прилетевшие к Месклину, заключает с ними сделку. Человек не может находиться на поверхности планеты-гиганта, поэтому Барленнан отправляется в разведывательную экспедицию. Разумеется, люди не останутся в долгу.
Андрэ Нортон: Sargasso of Space / Саргассы в космосе (1955)
В принципе, это рядовая «мягкая» НФ, космическая опера в духе не то предприимчивых торговцев парусной эпохи, не то Дикого Запада. «Р», как известно, значит ракета, сам термин «космический корабль» появится позже. Никого еще не заботит, как половчее обхитрить Эйнштейна: есть слово «гиперпространство», вот его и хватит. В космосе вовсю хозяничают пираты, Патруль едва-едва справляется с поддержанием порядка хотя бы вокруг планет-метрополий, а вольные торговцы суровы и привыкли полагаться только на себя.
Эта незамысловатая книга была переведена на русский Стругацкими, и то, что получилось в итоге, вполне заслуживает места в моей двадцатке, ибо лучше иллюстрации для жанра космической оперы не найти.
Дэниел Киз: Flowers for Algernon / Цветы для Элджернона (1959)
«Цветы…» — второй из двух рассказов в этом списке. Необычен он в первую очередь тем, что форма в нём служит содержанием. Чарли Гордон, умственно отсталый уборщик, проходит экспериментальную терапию, призванную повысить его умственные способности. Его дневник и составляет рассказ, а об эффективности лечения свидетельствует не то, о чём пишет Чарли, а то, как он пишет.
Киз позднее расширил свой рассказ до романа, включив в него несколько дополнительных сюжетных линий. На мой взгляд, текст от этого только проиграл: совершенство нередко достигается тогда, когда уже нечего убрать.
Роберт Хайнлайн: Starship Troopers / Звёздный десант (1959)
У Хайнлайна, как и других Грандмастеров, очень трудно выбрать одну, самую значительную книгу. «Луна — суровая хозяйка» и «Пасынки Вселенной» мне кажутся не менее важными, а «Двери в Лето» я бы отдал приз зрительских симпатий, но по известности «Звёздному десанту» всё-таки нет равных.
Хайнлайн аккуратно промоделировал будущее, в котором правом избирать и быть избранными награждаются только те жители всеземного государства, которые добровольно прошли службу в армии, продемонстрировав тем самым готовность отдать жизнь за родную планету. Из этой исходной посылки, как из планеты-гиганта Хола Клемента, вырастает весь роман. Война с паукообразными инопланетянами — только фон, удобный для того, чтобы показать становление главного героя в этом мире.
Поясню свою фразу про известность: за основу для Корпуса мобильной пехоты Хайнлайн взял Корпус морской пехоты США. Ныне же его роман включён в списки Корпуса морской пехоты как обязательный к прочтению. Полагаю, для самого Хайнлайна (кстати, отслужившего пять лет на флоте) это была лестная оценка.
* * *
1 Astounding Science Fiction, ныне Analog — один из наиболее известных американских журналов, публикующих фантастику. Расцвет пережил в 40-50-е, во время «золотого века научной фантастики».
Тэги: лучшее, научная фантастика
Комментарии (7)
Выполняю оффлайновую просьбу: вот двадцатка самых, на мой взгляд, важных и лучших научно-фантастических книг, которые уже можно считать классикой.
Я составил не рейтинг: книги приводятся по году издания. Я выбирал не одни только известные, получившие награды книги. Я не могу ничего не сказать о книгах, которых не читал. Но каждая из этих книг меня изменила, и потому мне запомнилась.
Может быть, чуть позже мне придет в голову ещё более важная книга. Тогда я включу её в этот список, а какое-нибудь «слабое звено» отправлю в отдельный раздел.
Двадцать книг — это всё-таки довольно много, поэтому я опубликую список в двух частях: до 1960 года и после него.
Герберт Уэллс: The War in the Air / Война в воздухе (1908)
Сейчас это ретрофантастика и альтернативная история: гигантские дирижабли, невозможная летающая машина, мировая война, не оставляющая от цивилизации камня на камне. На самом деле Уэллс в своём романе предсказал не только Первую мировую (увы, никто не внял), но и угадал, какую важную роль займут воздушные суда в грядущих войнах. Аэропланы, правда, в тысяча девятьсот восьмом году впечатления не производили, поэтому Уэллс придумал самолёт Баттериджа, «почти такой же простой, как мотоциклет».
Артур Конан Дойль: The Poison Belt / Отравленный пояс (1913)
Земля проходит через пояс в космическом пространстве, который, как ожидает профессор Челленджер, убьёт на ней всё живое. Главные герои герметизируют дом, запасаются кислородом и наблюдают, как останавливается жизнь вокруг. В отличие от «Затерянного мира», который развитие науки заставило безнадёжно устареть, описание апокалипсиса, проиходящего кругом, по-прежнему захватывает дух.
Джон Кэмпбелл: Who Goes There? / «Кто ты?» (1938)
У первого контакта много сценариев, но Кэмпбелл, которого мы помним в первую очередь как редактора журнала «Эстаундинг»1, переплюнул многих. Кэмпбелл описывает существо настолько чуждое нам, насколько и омерзительное. Даже наиболее жукоглазые завоеватели руководствуются доступными нам мотивами; инопланетное существо Кэмпбелла и манера, в которой оно устанавливает контакт, вызывают только желание его уничтожить.
По мотивам этого рассказа снят фильм «The Thing» (в русском переводе он назывался «Нечто»), но, честно говоря, картонные декорации образца 1982 года устарели гораздо больше, чем повествование тридцать восьмого.
Фредерик Пол, Сирил Корнблат: The Space Merchants / Операция «Венера» (1952)
Осуждать общество потребления стало модно относительно недавно. Пол и Корнблат напоминают, что если неумеренно потреблять, то ресурсы кончатся, а желание останется. Роскошь в описанном им будущем — это квартира площадью в десять квадратных метров и педальный (нефть кончилась!) лимузин. Это доступно немногим, например, топ-менеджерам крупных корпораций. Потребители же продукции этих корпораций живут куда более скромно. Эта книга надолго отбивает охоту употреблять брэндовые напитки с неуточнённым составом. К слову «потребитель» тоже вырабатывается недоверчивое отношение.
Клиффорд Саймак: City / Город (1952)
При составлении этого списка я принял трудное, но важное решение: каждый писатель представлен максимум одной книгой. В противном случае мне бы захотелось включить в него по три-четыре книги Саймака, Азимова, Кларка, Хайнлайна, и 20 пунктов кончились бы очень быстро.
У Саймака, кроме «Города», есть ещё несколько прекрасных книг, в числе которых «Пересадочная станция» и «Заповедник гоблинов». Но всё-таки «Город», составленный из преданий далёкого будущего о далёком прошлом, запоминается куда сильнее. Добросовестный редактор, подготовивший предания к печати, предваряет каждое кратким комментарием, силясь разъяснить реалии ушедших времен, загадочные для современного ему читателя... но понятные нам. Переходя от предания к преданию, читатель должен видеть всё больше и больше знакомого ему, а мы вместо этого наблюдаем, как наш мир всё сильнее и сильнее меняется. И нам становится немного не по себе.
Рэй Брэдбери: Fahrenheit 451 / 451° по Фаренгейту (1953)
Брэдбери описал антиутопию, в которой мы с вами теперь живем. Нет, пока никто ещё не собирается вводить закон, по которому все книги нужно нагревать до указанной температуры, но только потому, что этого и не требуется. Брэдбери ошибся только в одном: люди настолько радостно окунулись в мир телевизионных стен и бесконечного потребления чужих ощущений, что книги просто не представляют никакой угрозы для этого счастливого образа жизни.
Хол Клемент: Mission of Gravity / Экспедиция «Тяготение» (1954)
По шкале твёрдости НФ этот роман — один из самых «твёрдых». Клемент рассматривал своё творчество как игру, главное правило которых — моделировать мир, исходя из наименьшего количества исходных допущений. Одно единственное — причём чисто физическое! — «что, если» позволяет Клементу выстроить целый сложнейший мир с климатом, разумной жизнью, культурой и своими загадками. Жители Месклина, планеты-супергиганта, сила тяжести на которой варьируется от 700 до 3 g, похожи на сороконожек, и по очевидным причинам больше всего боятся высоты. Чего они не боятся, так это трудностей и приключений, и Барленнан, торговец-месклинит, с которым установили контакт земляне, прилетевшие к Месклину, заключает с ними сделку. Человек не может находиться на поверхности планеты-гиганта, поэтому Барленнан отправляется в разведывательную экспедицию. Разумеется, люди не останутся в долгу.
Андрэ Нортон: Sargasso of Space / Саргассы в космосе (1955)
В принципе, это рядовая «мягкая» НФ, космическая опера в духе не то предприимчивых торговцев парусной эпохи, не то Дикого Запада. «Р», как известно, значит ракета, сам термин «космический корабль» появится позже. Никого еще не заботит, как половчее обхитрить Эйнштейна: есть слово «гиперпространство», вот его и хватит. В космосе вовсю хозяничают пираты, Патруль едва-едва справляется с поддержанием порядка хотя бы вокруг планет-метрополий, а вольные торговцы суровы и привыкли полагаться только на себя.
Эта незамысловатая книга была переведена на русский Стругацкими, и то, что получилось в итоге, вполне заслуживает места в моей двадцатке, ибо лучше иллюстрации для жанра космической оперы не найти.
Дэниел Киз: Flowers for Algernon / Цветы для Элджернона (1959)
«Цветы…» — второй из двух рассказов в этом списке. Необычен он в первую очередь тем, что форма в нём служит содержанием. Чарли Гордон, умственно отсталый уборщик, проходит экспериментальную терапию, призванную повысить его умственные способности. Его дневник и составляет рассказ, а об эффективности лечения свидетельствует не то, о чём пишет Чарли, а то, как он пишет.
Киз позднее расширил свой рассказ до романа, включив в него несколько дополнительных сюжетных линий. На мой взгляд, текст от этого только проиграл: совершенство нередко достигается тогда, когда уже нечего убрать.
Роберт Хайнлайн: Starship Troopers / Звёздный десант (1959)
У Хайнлайна, как и других Грандмастеров, очень трудно выбрать одну, самую значительную книгу. «Луна — суровая хозяйка» и «Пасынки Вселенной» мне кажутся не менее важными, а «Двери в Лето» я бы отдал приз зрительских симпатий, но по известности «Звёздному десанту» всё-таки нет равных.
Хайнлайн аккуратно промоделировал будущее, в котором правом избирать и быть избранными награждаются только те жители всеземного государства, которые добровольно прошли службу в армии, продемонстрировав тем самым готовность отдать жизнь за родную планету. Из этой исходной посылки, как из планеты-гиганта Хола Клемента, вырастает весь роман. Война с паукообразными инопланетянами — только фон, удобный для того, чтобы показать становление главного героя в этом мире.
Поясню свою фразу про известность: за основу для Корпуса мобильной пехоты Хайнлайн взял Корпус морской пехоты США. Ныне же его роман включён в списки Корпуса морской пехоты как обязательный к прочтению. Полагаю, для самого Хайнлайна (кстати, отслужившего пять лет на флоте) это была лестная оценка.
* * *
1 Astounding Science Fiction, ныне Analog — один из наиболее известных американских журналов, публикующих фантастику. Расцвет пережил в 40-50-е, во время «золотого века научной фантастики».
Тэги: лучшее, научная фантастика
Комментарии (7)
«А на крыше будет стоять хайтек»
3 ноября 2010 // Хельги
На шоссе Энтузиастов между одноимённой станцией и «Авиамоторной» расположена ТЭЦ-11, с трубой…
…и градирнями.
* * *
А ещё примерно в том районе есть здание с вывеской ГНИИХТЭОС. Я уверен, там вызывают демонов, а под институт химии элементоорганических соединений только маскируются.
* * *
Тэги: жизнь, фото
Комментарии (2)
На шоссе Энтузиастов между одноимённой станцией и «Авиамоторной» расположена ТЭЦ-11, с трубой…
…и градирнями.
* * *
А ещё примерно в том районе есть здание с вывеской ГНИИХТЭОС. Я уверен, там вызывают демонов, а под институт химии элементоорганических соединений только маскируются.
* * *
Тэги: жизнь, фото
Комментарии (2)
Зеленоград (2010)
21 октября 2010 // Хельги
Сейчас уже наступила настоящая, промозглая осень с мерзким дождичком и серым небом, а в конце сентября было ещё прекрасное бабье лето, и мы выбрались погулять по Зеленограду.
В отличие от очень пропитанного советской эстетикой Обнинска, Зеленоград — город-шизофреник. Вроде бы и отдельный город со своим названием, но при этом — округ Москвы. Вроде бы и советский наукоград и центр микроэлектронной промышленности, но при этом — замкадский спальный район.
Хотя, конечно, за центральную площадь все уродливые многоквартирные дома постройки девяностых Зеленограду можно простить.
Да и просто уютно.
Тэги: путешествия, фото
Написать комментарий
Сейчас уже наступила настоящая, промозглая осень с мерзким дождичком и серым небом, а в конце сентября было ещё прекрасное бабье лето, и мы выбрались погулять по Зеленограду.
В отличие от очень пропитанного советской эстетикой Обнинска, Зеленоград — город-шизофреник. Вроде бы и отдельный город со своим названием, но при этом — округ Москвы. Вроде бы и советский наукоград и центр микроэлектронной промышленности, но при этом — замкадский спальный район.
Хотя, конечно, за центральную площадь все уродливые многоквартирные дома постройки девяностых Зеленограду можно простить.
Да и просто уютно.
Тэги: путешествия, фото
Написать комментарий
Припять и Чернобыль (2010)
12 сентября 2010 // Хельги
![[Газета «Пионерская правда» за 25 апреля 1986 г.]](/users/helgi/g/pripyat/index.jpg)
25 апреля 1986 г. кто-то из жителей дома № 13 по улице Дружбы народов читал в свежем выпуске «Пионерской правды» статью «Нам этот мир завещано беречь». А в ночь на 26 апреля во время эксперимента на ЧАЭС в четвёртом энергоблоке станции произошёл взрыв.
27 апреля в Припяти была объявлена временная эвакуация:
*.
Припятчанам не удалось проехать по этой дороге обратно: временная эвакуация оказалась постоянной. Город пустует уже двадцать четыре года.
Центральная площадь теперь выглядит вот так. Когда первый раз оказываешься там, сначала недоумеваешь: а где же, собственно, город? Вокруг виден не то парк, не то лес, и только кое-где сквозь зелень проглядывают здания.
В этом доме, выходящем окнами как раз на площадь, жила городская элита: директора, инженеры. На первом этаже дома — магазин «Радуга». После аварии в него свозили мебель из квартир. Мы заходим внутрь: там темно, витрины разбиты, свалены какие-то шкафы и стулья. Наш экскурсовод предлагает нам посмотреть видеозапись «Радуги» до аварии. Мы собираемся поближе и в полной тишине мёртвого города смотрим на улыбающуюся продавщицу за прилавком.
Все улицы Припяти теперь — тенистые аллеи. После прогулки становится понятно, насколько заросли широкие когда-то улицы*. Деревья прорастают сквозь асфальт и бетон, даже выживают каким-то чудом внутри зданий.
Гостиница «Полесье», тоже расположенная на центральной площади. Все номера свободны.
Это колесо обозрения — практически символ покинутой Припяти. На нём так никто и не покатался: парк должен был открыться 1 мая. По иронии судьбы оно выглядит чуть ли не как новое. Жёлтая краска упорно сопротивляется времени.
Бассейн «Лазурный». Чаша без воды в здании без окон производит жуткое впечатление скелета в палеонтологическом музее.
В слишком многих зданиях не осталось окон. Припять могла бы простоять дольше, если бы не дождь и снег, разрушающие дома изнутри.
Спорткомплекс «Авангард», а также немного примет эпохи: советская «Миринда», мыльный гномик, магазин «Пипять» в Чернобыле и автоматы с газировкой. Ещё попадалась минеральная вода «Чернобыльская», но фотографий, к сожалению, у меня нет. А брэнд неплохо бы и возродить.
С формальной точки зрения это не книги, документы и мебель. Это — радиоактивные отходы, как и всё, что находится внутри зоны отчуждения. Дело даже не в том, что их нельзя вывозить из зоны, дело в том, что никому не придёт в голову пытаться как-то сохранить и приводить в порядок отходы.
В школьной библиотеке книги ссыпались с полок, заполнив комнату по пояс. Школа — одно из тех мест, где остро ощущается прерванная жизнь. Если представить себе на секунду: взрыв был в субботу, а эвакуация началась в воскресенье. В школе всё осталось как есть: недопроверенные тетрадки с контрольными работами, сданный реферат о сущности информации, стенгазета, плакаты.
Некоторые квартиры сохранились плохо, а в некоторых практически можно жить.
Завод «Юпитер», п/я М-5588. На нём делали то ли БЦВМ, то ли что-то ещё. Кажется, никто этого не знает наверняка.
Раньше эта скульптура стояла в Припяти. Теперь Прометея, укравшего огонь у богов, перенесли к самой АЭС.
Обязательный снимок: объект «Укрытие» («саркофаг»), прикрывший провал в корпусе четвёртого энергоблока. Слева видны уступы северной стены: именно северная стена была разрушена сильнее всего при взрыве. Уступы возводили при помощи бетононасосов, каждый очередной уступ прикрывал людей и технику при строительстве следующего. Справа — контрфорсная стена, закрывшая менее повреждённую западную часть энергоблока № 4. Подробнее о строительстве «саркофага»: 1, 2, 3.
В точке, откуда сделан снимок, примерно 350 мкР/ч (сразу после аварии были десятки рентген, не меньше).
Техника, которая использовалась при ликвидации. На грузовиках вывозят отходы сейчас. Инженерная машина разграждения, пожарный автомобиль и «броник» дозиметристов отслужили свой век.
Недостроенные градирни. Эти сооружения предназначались для охлаждения рециркулирущей воды посредством её частичного испарения. Они настолько велики, что глазомер отказывает: издалека кажется, что дальняя градирня намного меньше ближней, недостроенной. На самом деле они одинаковой ширины.
Если подойти ближе, то масштаб будет чувствоваться гораздо лучше, но градирня перестанет влезать в объектив.
А ещё рядом с градирней мы наткнулись на тёмный комочек, который фонил на 11 мР/ч.
Вопреки расхожему мнению, практически везде, где внутри зоны бывают люди, фон достаточно низкий, обычно меньше 100 мкР/ч. Поворот трассы у факела — одно из исключений. На дороге радиометр показывает 700 мкР/ч, на обочине больше (в день аварии тут были десятки рентген в час).
Снимок с радиометром сделан на центральной площади. 30 мкР/ч — не совсем норма, но терпимо, в пределах допустимого. А на следующем снимке наш дозиметрист засунул хобот МКС-У в ковш, где 35 мР/ч. Это максимум из того, что удалось увидеть. Мох перед колесом обозрения тоже фонит, где-то порядка 1 мР/ч. А в помещениях фон неотличим от нормы, 10–15 мкР/ч.
В качестве небольшого отступления — видео с ютьюба, посвящённое памяти участников ликвидации последствий аварии:
Мост через реку Припять.
* * *
Нашу трёхдневную экскурсию по зоне отчуждения проводил Александр Сирота (Планка), сам бывший припятчанин. Экскурсия включала в себя поездку к самой АЭС и прогулку по её окрестностям в первый день, и два дня, посвящённые Припяти. Эти три дня мы жили в гостинице в Чернобыле.
На АЭС и в Чернобыле тихо и мирно, люди работают или вахтовым методом, или приезжают на электричке из Славутича. На входе в здания — дозконтроль по бете (в столовой так даже с турникетом: грязный — останешься без еды). Такой же дозконтроль на выезде из зоны. Впрочем, у нас обошлось без происшествий (хотя обувь мы на всякий случай вымыли).
Но самое сильное впечатление производит всё-таки мёртвый город. Благодаря Планке экскурсия была не прогулкой по лесу, в который превратилась Припять, а именно возможностью заглянуть в прошлое. Где-то заглянуть, а где-то представить. Планка прямо на месте показывал фотографии и видеозаписи из архива сайта pripyat.com, и у каждого была возможность представить, как здесь было до двадцать седьмого апреля 1986 года.
Каждый из нас, возвращаясь в дом, где жил в детстве, находит не совсем его, а скорее слабый призрак. Стены на месте, но от вещей остались только некоторые, и даже мебель переставлена. Дом нашего детства сохранён только в нашей памяти. Но это ощущение смерти, безвозвратного ухода сглаживается тем, что в наших домах и сейчас живут люди.
В Припяти это не так. У припятчан есть идеальная машина времени, возможность заглянуть в свою квартиру и найти её практически в том состоянии, в котором они оставили её (многие, судя по надписям на стенах, так делают). И эта возможность, хотя и уникальная, мне кажется пугающей.
А если бы не авария, Припять могла бы быть такой:
*
Аудиозапись и фотография Припяти до аварии позаимствованы с сайта pripyat.com.
Тэги: youtube, история, лучшее, путешествия, радиационная безопасность, фото
Комментарии (3)
25 апреля 1986 г. кто-то из жителей дома № 13 по улице Дружбы народов читал в свежем выпуске «Пионерской правды» статью «Нам этот мир завещано беречь». А в ночь на 26 апреля во время эксперимента на ЧАЭС в четвёртом энергоблоке станции произошёл взрыв.
27 апреля в Припяти была объявлена временная эвакуация: *.
Припятчанам не удалось проехать по этой дороге обратно: временная эвакуация оказалась постоянной. Город пустует уже двадцать четыре года.
Центральная площадь теперь выглядит вот так. Когда первый раз оказываешься там, сначала недоумеваешь: а где же, собственно, город? Вокруг виден не то парк, не то лес, и только кое-где сквозь зелень проглядывают здания.
В этом доме, выходящем окнами как раз на площадь, жила городская элита: директора, инженеры. На первом этаже дома — магазин «Радуга». После аварии в него свозили мебель из квартир. Мы заходим внутрь: там темно, витрины разбиты, свалены какие-то шкафы и стулья. Наш экскурсовод предлагает нам посмотреть видеозапись «Радуги» до аварии. Мы собираемся поближе и в полной тишине мёртвого города смотрим на улыбающуюся продавщицу за прилавком.
Все улицы Припяти теперь — тенистые аллеи. После прогулки становится понятно, насколько заросли широкие когда-то улицы*. Деревья прорастают сквозь асфальт и бетон, даже выживают каким-то чудом внутри зданий.
Гостиница «Полесье», тоже расположенная на центральной площади. Все номера свободны.
Это колесо обозрения — практически символ покинутой Припяти. На нём так никто и не покатался: парк должен был открыться 1 мая. По иронии судьбы оно выглядит чуть ли не как новое. Жёлтая краска упорно сопротивляется времени.
Бассейн «Лазурный». Чаша без воды в здании без окон производит жуткое впечатление скелета в палеонтологическом музее.
В слишком многих зданиях не осталось окон. Припять могла бы простоять дольше, если бы не дождь и снег, разрушающие дома изнутри.
Спорткомплекс «Авангард», а также немного примет эпохи: советская «Миринда», мыльный гномик, магазин «Пипять» в Чернобыле и автоматы с газировкой. Ещё попадалась минеральная вода «Чернобыльская», но фотографий, к сожалению, у меня нет. А брэнд неплохо бы и возродить.
С формальной точки зрения это не книги, документы и мебель. Это — радиоактивные отходы, как и всё, что находится внутри зоны отчуждения. Дело даже не в том, что их нельзя вывозить из зоны, дело в том, что никому не придёт в голову пытаться как-то сохранить и приводить в порядок отходы.
В школьной библиотеке книги ссыпались с полок, заполнив комнату по пояс. Школа — одно из тех мест, где остро ощущается прерванная жизнь. Если представить себе на секунду: взрыв был в субботу, а эвакуация началась в воскресенье. В школе всё осталось как есть: недопроверенные тетрадки с контрольными работами, сданный реферат о сущности информации, стенгазета, плакаты.
Некоторые квартиры сохранились плохо, а в некоторых практически можно жить.
Завод «Юпитер», п/я М-5588. На нём делали то ли БЦВМ, то ли что-то ещё. Кажется, никто этого не знает наверняка.
Раньше эта скульптура стояла в Припяти. Теперь Прометея, укравшего огонь у богов, перенесли к самой АЭС.
Обязательный снимок: объект «Укрытие» («саркофаг»), прикрывший провал в корпусе четвёртого энергоблока. Слева видны уступы северной стены: именно северная стена была разрушена сильнее всего при взрыве. Уступы возводили при помощи бетононасосов, каждый очередной уступ прикрывал людей и технику при строительстве следующего. Справа — контрфорсная стена, закрывшая менее повреждённую западную часть энергоблока № 4. Подробнее о строительстве «саркофага»: 1, 2, 3.
В точке, откуда сделан снимок, примерно 350 мкР/ч (сразу после аварии были десятки рентген, не меньше). 
Техника, которая использовалась при ликвидации. На грузовиках вывозят отходы сейчас. Инженерная машина разграждения, пожарный автомобиль и «броник» дозиметристов отслужили свой век.
Недостроенные градирни. Эти сооружения предназначались для охлаждения рециркулирущей воды посредством её частичного испарения. Они настолько велики, что глазомер отказывает: издалека кажется, что дальняя градирня намного меньше ближней, недостроенной. На самом деле они одинаковой ширины.
Если подойти ближе, то масштаб будет чувствоваться гораздо лучше, но градирня перестанет влезать в объектив.
А ещё рядом с градирней мы наткнулись на тёмный комочек, который фонил на 11 мР/ч.
Вопреки расхожему мнению, практически везде, где внутри зоны бывают люди, фон достаточно низкий, обычно меньше 100 мкР/ч. Поворот трассы у факела — одно из исключений. На дороге радиометр показывает 700 мкР/ч, на обочине больше (в день аварии тут были десятки рентген в час).
Снимок с радиометром сделан на центральной площади. 30 мкР/ч — не совсем норма, но терпимо, в пределах допустимого. А на следующем снимке наш дозиметрист засунул хобот МКС-У в ковш, где 35 мР/ч. Это максимум из того, что удалось увидеть. Мох перед колесом обозрения тоже фонит, где-то порядка 1 мР/ч. А в помещениях фон неотличим от нормы, 10–15 мкР/ч.
В качестве небольшого отступления — видео с ютьюба, посвящённое памяти участников ликвидации последствий аварии:
Мост через реку Припять.
* * *
Нашу трёхдневную экскурсию по зоне отчуждения проводил Александр Сирота (Планка), сам бывший припятчанин. Экскурсия включала в себя поездку к самой АЭС и прогулку по её окрестностям в первый день, и два дня, посвящённые Припяти. Эти три дня мы жили в гостинице в Чернобыле.
На АЭС и в Чернобыле тихо и мирно, люди работают или вахтовым методом, или приезжают на электричке из Славутича. На входе в здания — дозконтроль по бете (в столовой так даже с турникетом: грязный — останешься без еды). Такой же дозконтроль на выезде из зоны. Впрочем, у нас обошлось без происшествий (хотя обувь мы на всякий случай вымыли).
Но самое сильное впечатление производит всё-таки мёртвый город. Благодаря Планке экскурсия была не прогулкой по лесу, в который превратилась Припять, а именно возможностью заглянуть в прошлое. Где-то заглянуть, а где-то представить. Планка прямо на месте показывал фотографии и видеозаписи из архива сайта pripyat.com, и у каждого была возможность представить, как здесь было до двадцать седьмого апреля 1986 года.
Каждый из нас, возвращаясь в дом, где жил в детстве, находит не совсем его, а скорее слабый призрак. Стены на месте, но от вещей остались только некоторые, и даже мебель переставлена. Дом нашего детства сохранён только в нашей памяти. Но это ощущение смерти, безвозвратного ухода сглаживается тем, что в наших домах и сейчас живут люди.
В Припяти это не так. У припятчан есть идеальная машина времени, возможность заглянуть в свою квартиру и найти её практически в том состоянии, в котором они оставили её (многие, судя по надписям на стенах, так делают). И эта возможность, хотя и уникальная, мне кажется пугающей.
А если бы не авария, Припять могла бы быть такой:
* Аудиозапись и фотография Припяти до аварии позаимствованы с сайта pripyat.com.
Тэги: youtube, история, лучшее, путешествия, радиационная безопасность, фото
Комментарии (3)
Контакт / Карл Саган
16 августа 2010 // Хельги
Кажется, Хичкок говорил, что зрителю, который смотрит ужастик, страшно, пока он смотрит на открывающуюся дверь, за которой неизвестность. Когда дверь открылась, а за ней бука — может быть мерзко, но страха уже не будет.
Все романы про контакт тоже вроде бы стараются балансировать на вот этом моменте, на открывании двери. Если дверь вообще не открывать, то получится научпоп: будни проекта SETI, послание Аресибо и золотая табличка «Вояджера». А если дверь распахнуть, то получится или в стиле Ефремова (они такие же, как мы, только дышат фтором), или как это принято в космооперах (они такие же, как мы, только с гипертрофированным чувством собственного достоинства), или ещё как-нибудь, но девальвация чуждости неизбежна. Всё дело в том, что не может человек придумать достаточно чуждого Чужого, ведь сам-то он не Чужой.
Так что единственный выход — описывать инопланетян настолько скупо, чтобы большую часть читатель домысливал сам. Но как раз в романе про контакт этот номер не пройдёт: а про что тогда писать? Так вот, у Сагана получилось.
Дальше будут спойлеры.
Саган не описывает ничего подробно: ни процесс дешифровки Послания, ни устройство Машины. Машина — вообще шедевр: представить её по описанию в книге довольно сложно. Кроме того, что в ней пять мест, есть додекаэдр, три сферы и эрбиевые шпонки, ничего не понятно. Принцип действия не ясен даже героям книги, хотя у них потом и рождается изящная гипотеза относительно эффекта, производимого Машиной. Инопланетян никто не показывает. Место Контакта — симуляция земного пляжа. В общем, дверь приоткрыта на миллиметр.
Конечно, можно вспомнить и небольшие проколы. Например, инопланетяне настолько мудры, что, посмотрев земных телепередач, тут же понимают, как закодировать Послание, чтобы мы, люди, и догадались, что с ним делать, и сумели вдоволь понаслаждаться расшифровкой. В некотором смысле Послание и слишком сложно, и слишком просто.
Ещё Саган зря написал самую последнюю сцену, где Элли обнаруживает закономерность в числе π. Лучше бы это осталась просто аллегорией, которую употребили инопланетяне, чтобы объяснить, что вызывает у них религиозный трепет. А так в «Контакте» появилось опровергаемое допущение, в лучших традициях древних марсианских цивилизаций.
Но это не так важно. Главное, что Саган, не описывая ничего, убил двух зайцев: он не только заставил читателя дрожать от предвкушения тайны, но и сконцентрировался засчёт этого на самом главном. Ведь не так интересно то, как изменится человечество, если его примут в Галактическую федерацию и дадут гипердвигатель. Интересно, как изменится человечество, если его никуда не примут и ничего не дадут, а просто скажут: привет, вы не одни.
Саган считает, что мы обязательно изменимся. Кого-то объединит страх перед вторжением жукоглазых и четвероруких пришельцев, кто-то ощутит себя гражданином Земли, кто-то свяжет внеземную жизнь и бога.
Но пример Китца, который предпочёл проинтерпретировать всю историю с Посланием и (на посторонний взгляд) несработавшей Машиной как заговор горстки учёных, показывает, что мы можем и не измениться: закостенеть, размахивая заржавелой бритвой Оккама, городя многочисленные эпициклы, лишь бы не ввести новую сущность.
Саган принадлежал к эпохе, когда боялись гарантированного взаимного уничтожения, а в разумность людей всё-таки было принято верить. В том дивном новом мире, в котором живём мы, проще представить, что, найдя братьев по разуму, мы в них не поверим. Или не заметим. Или просто не удивимся.
Тэги: лучшее, научная фантастика, первый контакт, свежие отзывы
Комментарии (2)
Кажется, Хичкок говорил, что зрителю, который смотрит ужастик, страшно, пока он смотрит на открывающуюся дверь, за которой неизвестность. Когда дверь открылась, а за ней бука — может быть мерзко, но страха уже не будет.
Все романы про контакт тоже вроде бы стараются балансировать на вот этом моменте, на открывании двери. Если дверь вообще не открывать, то получится научпоп: будни проекта SETI, послание Аресибо и золотая табличка «Вояджера». А если дверь распахнуть, то получится или в стиле Ефремова (они такие же, как мы, только дышат фтором), или как это принято в космооперах (они такие же, как мы, только с гипертрофированным чувством собственного достоинства), или ещё как-нибудь, но девальвация чуждости неизбежна. Всё дело в том, что не может человек придумать достаточно чуждого Чужого, ведь сам-то он не Чужой.
Так что единственный выход — описывать инопланетян настолько скупо, чтобы большую часть читатель домысливал сам. Но как раз в романе про контакт этот номер не пройдёт: а про что тогда писать? Так вот, у Сагана получилось.
Дальше будут спойлеры.
Саган не описывает ничего подробно: ни процесс дешифровки Послания, ни устройство Машины. Машина — вообще шедевр: представить её по описанию в книге довольно сложно. Кроме того, что в ней пять мест, есть додекаэдр, три сферы и эрбиевые шпонки, ничего не понятно. Принцип действия не ясен даже героям книги, хотя у них потом и рождается изящная гипотеза относительно эффекта, производимого Машиной. Инопланетян никто не показывает. Место Контакта — симуляция земного пляжа. В общем, дверь приоткрыта на миллиметр.
Конечно, можно вспомнить и небольшие проколы. Например, инопланетяне настолько мудры, что, посмотрев земных телепередач, тут же понимают, как закодировать Послание, чтобы мы, люди, и догадались, что с ним делать, и сумели вдоволь понаслаждаться расшифровкой. В некотором смысле Послание и слишком сложно, и слишком просто.
Ещё Саган зря написал самую последнюю сцену, где Элли обнаруживает закономерность в числе π. Лучше бы это осталась просто аллегорией, которую употребили инопланетяне, чтобы объяснить, что вызывает у них религиозный трепет. А так в «Контакте» появилось опровергаемое допущение, в лучших традициях древних марсианских цивилизаций.
Но это не так важно. Главное, что Саган, не описывая ничего, убил двух зайцев: он не только заставил читателя дрожать от предвкушения тайны, но и сконцентрировался засчёт этого на самом главном. Ведь не так интересно то, как изменится человечество, если его примут в Галактическую федерацию и дадут гипердвигатель. Интересно, как изменится человечество, если его никуда не примут и ничего не дадут, а просто скажут: привет, вы не одни.
Саган считает, что мы обязательно изменимся. Кого-то объединит страх перед вторжением жукоглазых и четвероруких пришельцев, кто-то ощутит себя гражданином Земли, кто-то свяжет внеземную жизнь и бога.
Но пример Китца, который предпочёл проинтерпретировать всю историю с Посланием и (на посторонний взгляд) несработавшей Машиной как заговор горстки учёных, показывает, что мы можем и не измениться: закостенеть, размахивая заржавелой бритвой Оккама, городя многочисленные эпициклы, лишь бы не ввести новую сущность.
Саган принадлежал к эпохе, когда боялись гарантированного взаимного уничтожения, а в разумность людей всё-таки было принято верить. В том дивном новом мире, в котором живём мы, проще представить, что, найдя братьев по разуму, мы в них не поверим. Или не заметим. Или просто не удивимся.
Тэги: лучшее, научная фантастика, первый контакт, свежие отзывы
Комментарии (2)
Прогулка по Измайловскому парку
13 июля 2010 // Хельги
![[Пруд]](/users/helgi/imag0015_.jpg "Пруд в Измайловском парке")
Во время воскресной прогулки решил потестировать GPS-модуль и программу My Tracks. В «чащобе» джипиэску начало колбасить, и трек порвался. Кстати, помимо этого My Tracks ещё и падает при попытке отправить трек на Google Maps, так что эксперимент с выкладыванием пришлось проводить вручную, с экспортом-импортом KML.
Открыть в Google Maps
Тэги: android, жизнь, фото
Написать комментарий
![[Пруд]](/users/helgi/imag0015.jpg "Пруд в Измайловском парке")
Во время воскресной прогулки решил потестировать GPS-модуль и программу My Tracks. В «чащобе» джипиэску начало колбасить, и трек порвался. Кстати, помимо этого My Tracks ещё и падает при попытке отправить трек на Google Maps, так что эксперимент с выкладыванием пришлось проводить вручную, с экспортом-импортом KML.
Открыть в Google Maps
Тэги: android, жизнь, фото
Написать комментарий
Язык «Лавины»
19 июня 2010 // Хельги
Стивенсон всё-таки пишет очень необычно. Его авторский стиль в «Лавине» явно уходит корнями в киберпанк, в «Нейроманта» Гибсона, в незабвенное: «The sky above the port was the color of television, tuned to a dead channel».
Но «Лавина» — это 1992 год, на восемь лет позже «Нейроманта». Авторская речь у Стивенсона гораздо более необычная, чем у Гибсона. Да, похожий на Гибсона поток, ёмкий, полный необъяснённых слов, только ещё более плотный, со множеством метафор и образов, вот такой:
Half a block away, on a side street, a bimbo box, a minivan, grinds its four pathetic cylinders into action.
Вот, например, из-за авторской речи выглядывает циничный, грубоватый рассказчик:
Why is the Deliverator so equipped? Because people rely on him. He is a role model. This is America. People do whatever the fuck they feel like doing, you got a problem with that? Because they have a right to. And because they have guns and no one can fucking stop them. As a result, this country has one of the worst economies in the world.
А здесь Стивенсон отвлекается на целый абзац, чтобы описать деталь — пожарные гидранты:
They are brass, robot-polished every Thursday morning, dignified pipes rising straight up from the perfect, chemically induced turf of the Burbclave lawns, flaring out to present potential firefighters with a menu of three possible hose connections. They were designed on a computer screen by the same aesthetes who designed the DynaVictorian houses and the tasteful mailboxes and the immense marble street signs that sit at each intersection like headstones. Designed on a computer screen, but with an eye toward the elegance of things past and forgotten about. Fire hydrants that tasteful people are proud to have on their front lawns. Fire hydrants that the real estate people don't feel the need to airbrush out of pictures.
* * *
Лукьяненко сумел поразить умы описанием Глубины в 1997 году. Не буду преуменьшать его заслуг, идея была действительно хорошая, и она захватила воображение многих. Хотя — не могу удержаться — даже в предельно технологичном Диптауне Лукьяненко построил сюжет на необъяснимом умении некоторых людей усилием воли ломать непроницаемую для других абстракцию.
«Лавина» в девяносто седьмом ещё не была переведена (а «Истинные имена» Винджи, где киберпространство описано впервые, не переведены и сейчас), но факт остаётся фактом: Метавселенная Стивенсона, описанная технологически правдоподобно, старше Диптауна на пять лет.
Стивенсон всё-таки пишет очень необычно. Его авторский стиль в «Лавине» явно уходит корнями в киберпанк, в «Нейроманта» Гибсона, в незабвенное: «The sky above the port was the color of television, tuned to a dead channel».
Но «Лавина» — это 1992 год, на восемь лет позже «Нейроманта». Авторская речь у Стивенсона гораздо более необычная, чем у Гибсона. Да, похожий на Гибсона поток, ёмкий, полный необъяснённых слов, только ещё более плотный, со множеством метафор и образов, вот такой:
Half a block away, on a side street, a bimbo box, a minivan, grinds its four pathetic cylinders into action.
Вот, например, из-за авторской речи выглядывает циничный, грубоватый рассказчик:
Why is the Deliverator so equipped? Because people rely on him. He is a role model. This is America. People do whatever the fuck they feel like doing, you got a problem with that? Because they have a right to. And because they have guns and no one can fucking stop them. As a result, this country has one of the worst economies in the world.
А здесь Стивенсон отвлекается на целый абзац, чтобы описать деталь — пожарные гидранты:
They are brass, robot-polished every Thursday morning, dignified pipes rising straight up from the perfect, chemically induced turf of the Burbclave lawns, flaring out to present potential firefighters with a menu of three possible hose connections. They were designed on a computer screen by the same aesthetes who designed the DynaVictorian houses and the tasteful mailboxes and the immense marble street signs that sit at each intersection like headstones. Designed on a computer screen, but with an eye toward the elegance of things past and forgotten about. Fire hydrants that tasteful people are proud to have on their front lawns. Fire hydrants that the real estate people don't feel the need to airbrush out of pictures.
* * *
Лукьяненко сумел поразить умы описанием Глубины в 1997 году. Не буду преуменьшать его заслуг, идея была действительно хорошая, и она захватила воображение многих. Хотя — не могу удержаться — даже в предельно технологичном Диптауне Лукьяненко построил сюжет на необъяснимом умении некоторых людей усилием воли ломать непроницаемую для других абстракцию.
«Лавина» в девяносто седьмом ещё не была переведена (а «Истинные имена» Винджи, где киберпространство описано впервые, не переведены и сейчас), но факт остаётся фактом: Метавселенная Стивенсона, описанная технологически правдоподобно, старше Диптауна на пять лет.