Выполняю оффлайновую просьбу: вот двадцатка самых, на мой взгляд, важных и лучших научно-фантастических книг, которые уже можно считать классикой.
Я составил не рейтинг: книги приводятся по году издания. Я выбирал не одни только известные, получившие награды книги. Я не могу ничего не сказать о книгах, которых не читал. Но каждая из этих книг меня изменила, и потому мне запомнилась.
Может быть, чуть позже мне придет в голову ещё более важная книга. Тогда я включу её в этот список, а какое-нибудь «слабое звено» отправлю в отдельный раздел.
Двадцать книг — это всё-таки довольно много, поэтому я опубликую список в двух частях: до 1960 года и после него.
Сейчас это ретрофантастика и альтернативная история: гигантские дирижабли, невозможная летающая машина, мировая война, не оставляющая от цивилизации камня на камне. На самом деле Уэллс в своём романе предсказал не только Первую мировую (увы, никто не внял), но и угадал, какую важную роль займут воздушные суда в грядущих войнах. Аэропланы, правда, в тысяча девятьсот восьмом году впечатления не производили, поэтому Уэллс придумал самолёт Баттериджа, «почти такой же простой, как мотоциклет».
Земля проходит через пояс в космическом пространстве, который, как ожидает профессор Челленджер, убьёт на ней всё живое. Главные герои герметизируют дом, запасаются кислородом и наблюдают, как останавливается жизнь вокруг. В отличие от «Затерянного мира», который развитие науки заставило безнадёжно устареть, описание апокалипсиса, проиходящего кругом, по-прежнему захватывает дух.
У первого контакта много сценариев, но Кэмпбелл, которого мы помним в первую очередь как редактора журнала «Эстаундинг»1, переплюнул многих. Кэмпбелл описывает существо настолько чуждое нам, насколько и омерзительное. Даже наиболее жукоглазые завоеватели руководствуются доступными нам мотивами; инопланетное существо Кэмпбелла и манера, в которой оно устанавливает контакт, вызывают только желание его уничтожить.
По мотивам этого рассказа снят фильм «The Thing» (в русском переводе он назывался «Нечто»), но, честно говоря, картонные декорации образца 1982 года устарели гораздо больше, чем повествование тридцать восьмого.
Осуждать общество потребления стало модно относительно недавно. Пол и Корнблат напоминают, что если неумеренно потреблять, то ресурсы кончатся, а желание останется. Роскошь в описанном им будущем — это квартира площадью в десять квадратных метров и педальный (нефть кончилась!) лимузин. Это доступно немногим, например, топ-менеджерам крупных корпораций. Потребители же продукции этих корпораций живут куда более скромно. Эта книга надолго отбивает охоту употреблять брэндовые напитки с неуточнённым составом. К слову «потребитель» тоже вырабатывается недоверчивое отношение.
При составлении этого списка я принял трудное, но важное решение: каждый писатель представлен максимум одной книгой. В противном случае мне бы захотелось включить в него по три-четыре книги Саймака, Азимова, Кларка, Хайнлайна, и 20 пунктов кончились бы очень быстро.
У Саймака, кроме «Города», есть ещё несколько прекрасных книг, в числе которых «Пересадочная станция» и «Заповедник гоблинов». Но всё-таки «Город», составленный из преданий далёкого будущего о далёком прошлом, запоминается куда сильнее. Добросовестный редактор, подготовивший предания к печати, предваряет каждое кратким комментарием, силясь разъяснить реалии ушедших времен, загадочные для современного ему читателя... но понятные нам. Переходя от предания к преданию, читатель должен видеть всё больше и больше знакомого ему, а мы вместо этого наблюдаем, как наш мир всё сильнее и сильнее меняется. И нам становится немного не по себе.
Брэдбери описал антиутопию, в которой мы с вами теперь живем. Нет, пока никто ещё не собирается вводить закон, по которому все книги нужно нагревать до указанной температуры, но только потому, что этого и не требуется. Брэдбери ошибся только в одном: люди настолько радостно окунулись в мир телевизионных стен и бесконечного потребления чужих ощущений, что книги просто не представляют никакой угрозы для этого счастливого образа жизни.
По шкале твёрдости НФ этот роман — один из самых «твёрдых». Клемент рассматривал своё творчество как игру, главное правило которых — моделировать мир, исходя из наименьшего количества исходных допущений. Одно единственное — причём чисто физическое! — «что, если» позволяет Клементу выстроить целый сложнейший мир с климатом, разумной жизнью, культурой и своими загадками. Жители Месклина, планеты-супергиганта, сила тяжести на которой варьируется от 700 до 3 g, похожи на сороконожек, и по очевидным причинам больше всего боятся высоты. Чего они не боятся, так это трудностей и приключений, и Барленнан, торговец-месклинит, с которым установили контакт земляне, прилетевшие к Месклину, заключает с ними сделку. Человек не может находиться на поверхности планеты-гиганта, поэтому Барленнан отправляется в разведывательную экспедицию. Разумеется, люди не останутся в долгу.
В принципе, это рядовая «мягкая» НФ, космическая опера в духе не то предприимчивых торговцев парусной эпохи, не то Дикого Запада. «Р», как известно, значит ракета, сам термин «космический корабль» появится позже. Никого еще не заботит, как половчее обхитрить Эйнштейна: есть слово «гиперпространство», вот его и хватит. В космосе вовсю хозяничают пираты, Патруль едва-едва справляется с поддержанием порядка хотя бы вокруг планет-метрополий, а вольные торговцы суровы и привыкли полагаться только на себя.
Эта незамысловатая книга была переведена на русский Стругацкими, и то, что получилось в итоге, вполне заслуживает места в моей двадцатке, ибо лучше иллюстрации для жанра космической оперы не найти.
«Цветы…» — второй из двух рассказов в этом списке. Необычен он в первую очередь тем, что форма в нём служит содержанием. Чарли Гордон, умственно отсталый уборщик, проходит экспериментальную терапию, призванную повысить его умственные способности. Его дневник и составляет рассказ, а об эффективности лечения свидетельствует не то, о чём пишет Чарли, а то, как он пишет.
Киз позднее расширил свой рассказ до романа, включив в него несколько дополнительных сюжетных линий. На мой взгляд, текст от этого только проиграл: совершенство нередко достигается тогда, когда уже нечего убрать.
У Хайнлайна, как и других Грандмастеров, очень трудно выбрать одну, самую значительную книгу. «Луна — суровая хозяйка» и «Пасынки Вселенной» мне кажутся не менее важными, а «Двери в Лето» я бы отдал приз зрительских симпатий, но по известности «Звёздному десанту» всё-таки нет равных.
Хайнлайн аккуратно промоделировал будущее, в котором правом избирать и быть избранными награждаются только те жители всеземного государства, которые добровольно прошли службу в армии, продемонстрировав тем самым готовность отдать жизнь за родную планету. Из этой исходной посылки, как из планеты-гиганта Хола Клемента, вырастает весь роман. Война с паукообразными инопланетянами — только фон, удобный для того, чтобы показать становление главного героя в этом мире.
Поясню свою фразу про известность: за основу для Корпуса мобильной пехоты Хайнлайн взял Корпус морской пехоты США. Ныне же его роман включён в списки Корпуса морской пехоты как обязательный к прочтению. Полагаю, для самого Хайнлайна (кстати, отслужившего пять лет на флоте) это была лестная оценка.
1 Astounding Science Fiction, ныне Analog — один из наиболее известных американских журналов, публикующих фантастику. Расцвет пережил в 40-50-е, во время «золотого века научной фантастики».
Тэги: лучшее, научная фантастика
Комментарии (7)
| ← | Нарезка на «Романс» | Эффект Мак-Гурка | → |