Полный список прочитанных книг доступен на отдельной странице. Здесь же (а также в джуике) собраны отзывы на вещи, показавшиеся мне наиболее интересными.
Интересная и познавательная, хотя и не очень полезная (мне сейчас) книга. На четвёртом курсе я работал в компании, которая хоть и не была инвестируемой, но проявляла именно те симптомы, что описывает Ашманов.
Сложно сказать, насколько то видение ситуации, которым обладает Ашманов, соответствует реальности. После прочтения отчасти возникает ощущение, что все козлы, а автор — в белом. С другой стороны, бóльшая часть проблем, описанных Ашмановым, вполне объективна — их стоит иметь в виду.
Не сомневаюсь, что автор писал в первую очередь для других руководителей, и им эта книга будет полезна практически. Я же читал её скорее как производственный роман в стиле Крайтона — например, у последнего на «Жизнь…» очень похоже «Разоблачение»
Жаль, что автор — не покойный Крайтон: тот сумел бы написать беллетризованную версию событий, от которой не оставалось бы неприятного осадка. Всё-таки местами у Ашманова чувствуется обида.
Тэги: свежие отзывы
Комментарии (3)
Самый важное в этой книге: она заставляет задуматься об отвратительном устройстве множества простых вещей, от электронных часов до программ. Проблема, которую идентифицирует Купер, состоит в том, что разработчики и пользователи хотят разного, но первые не могут стать на место вторых.
Купер считает, что заниматься проектированием взаимодействия должны специально обученные люди (и ни в коем случае не программисты). Думаю, он заблуждается: просто нужно помнить, на каком стуле сидишь.
В книге есть интересная метафора: заходя в самолёт, пользователи хотят повернуть направо (в салон), а программисты — налево (в кабину пилотов). Первые хотят спокойствия и комфорта, вторые готовы променять уют на контроль. Метафора парадоксальная и верная, но даже самые рьяные авиаэнтузиасты вряд ли согласились бы всякий раз, когда летят, сами пилотировать. Но Купер не принимает это в расчёт: он полагает, что энтузиасту не понять пассажира, а программисту — пользователя.
Разумеется, разделение на проектировщиков взаимодействия и программистов — такая же чушь, как деление людей на технарей и гуманитариев по принципу «тройка по русскому — технарь, тройка по физике — гуманитарий». Если верить Куперу, программист — это человек, неспособный разработать интерфейс. Видимо, проектировщик взаимодействия должен характеризоваться в первую очередь неумением писать код.
Автор совершенно верно указывает на то, что принципы взаимодействия с пользователем отличны от принципов взаимодействия с компьютером. Однако вывод о том, что первым и вторым должны заниматься разные люди, мягко говоря, необоснован.
Вообще конкретные рекомендации Купера относительно метедик проектирования (профессия проектировщика, использование т. н. «персонажей») интересны, однако теряются на фоне основной идеи книги: проектирование человеко-машинного интерфейса — это отдельная и важная задача, а не подэтап написания кода.
Редакция от 28 апреля 2009
Тэги: программирование, свежие отзывы
Комментарии (2)
Лингвистической фантастики, кроме рассказа Шекли «Потолкуем малость», я никакой даже вспомнить не могу. В этом отношении рассказ Ины Голдин меня очень порадовал. Хотя, конечно, фантастическое допущение в нём как раз не лингвистическое, и рассказ скорее о боге, чем о языке. Но всё равно приятно.
Тэги: свежие отзывы
Написать комментарий
Всё не так, я ожидал другого. Я вспоминал Пратчетовскую повесть «Только ты можешь спасти человечество», где главный герой сражается с Могущественной Империей™ Скрр-иии™. Там тоже были космические корабли и отважный герой-истребитель с тысячью запасных жизней. Но я не учёл важной вещи.
Время однопользовательских игр, игр для героев-одиночек, прошло. Теперь все равны, всех выкидывают в MMORPG-мир со стандартной тысячей кредиток и умолчальными статами. Все равны: не будет назначения на истребитель, умного седого адмирала, дающего советы; не будет толп врагов специально для тебя; не будет сюжетной линии и геройской исключительности.
Роман написан для игры и по игре «Starquake», так что главный герой будет поставлен в равные условия с другими новичками. Ну, почти равные.
Итак. Валентин — типичный default character Лукьяненко: молодой человек лет двадцати пяти, с высшим образованием, без вредных привычек, зарабатывает на жизнь умственным трудом, склонен к рефлексии. Увидев объявление на столбе, приглашающее на работу пилотов космических истребителей и орбитальных бомбардировщиков, он звонит по указанному телефону.
Ему объясняют, что он может поиграть в компьютерную игру — а может отправиться туда. Впрочем, воевать будет копия, а через три года, если копия не погибнет, сознания оригинала и копии будут объединены, и Валентин будет помнить и московскую жизнь, и космические бои.
Валентин соглашается. «Космическая» сюжетная линия написана от первого лица, а «земная» — от третьего: очень хороший ход, и помогающий разделить линии, и усиливающий самоидентификацию с «главным» из персонажей.
Дальше оба Валентина шатко-валко пробираются по сюжету, влекомые непреодолимыми внешними силами. Потом, обозлившись на эти самые силы, начинают выяснять, кто виноват и кому всё это выгодно. Повыясняв, они в итоге успокаиваются и, погрозив для приличия врагам кулаком, возвращаются к предписанному образу жизни: один на Земле, другой в космосе.
Уместно провести сравнение «Конкурентов» (последней на сегодняшний момент книги Лукьяненко) с «Рыцарями сорока островов» (одним из ранних романов). Сходств между этими книгами больше, чем различий: и там и там людей копируют, копии помещаются в некий искусственный мир в космосе, где они воюют между собой. Отличия, конечно, тоже имеются: в «Конкурентах» есть свобода воли, драться никого не заставляют.
Но в «Рыцарях…» главному герою удаётся переломить ход событий. Хэппи-эндом там и близко не пахнет, но герой в итоге отказывается играть по чужим правилам — и устанавливает свои.
В «Конкурентах» же и подушки мягче, и Чужие добрее, и главный герой благодушнее — не чета злобному мальчишке с сорока островов. Да и правила игры, в общем, не такие уж плохие, чтобы им нельзя было следовать.
Похоже, авторская позиция Лукьяненко эволюционирует в направлении сытого довольства. Действительно, если ты всё равно ничего не сможешь изменить своим трепыханьем, то лучше смириться. Тем более — если в мире всё в целом хорошо, то зачем трепыхаться вообще? Если я не ошибся и именно эту мысль автор хотел донести до читателей — то очень жаль.
Роман «Конкуренты» сделан вполне добротно: приятный язык, увлекательное повествование, аккуратно вставленные гэги, капелька социальной ангажированности — из-за всего этого книга читается быстро и с удовольствием. Конечно, некоторые технические моменты спорны: далёкая от ньютоновской механика управления кораблями, нарушение причинности (связь по лучу, управление игроками с Земли), загадочные сны, связывающие сознания оригинала и копии.
Но не эти претензии — главные. Гораздо неприятнее «синдром „Черновика“»: в книге, по сути, нет сюжета, а точнее, нет двух важных сюжетных частей — кульминации и развязки. Да, завязка безумно интересна, но потом персонаж некоторое время плывёт по течению, дальше окружающие его несколько раз меняют маски (цитирую: «как легко он перешел от мудрого примирителя к злейшему врагу, а от злейшего врага — к доброму другу»), а затем следует невнятный, ни к чему не приводящий конец.
Незадолго до появления романа в продаже Лукьяненко написал в своём «Живом журнале» о том, что Голливуд — это великолепно отлаженная мастерская, что съёмка фильмов — ремесло, но отточенное по максимуму. Не знаю, совпадение это или нет, но и «Конкуренты» вышли этаким изделием ремесленника: нехалтурным, аккуратным, с плотно пригнанными частями, радующим глаз, но лишённым души.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Некое предчувствие у меня, конечно, было, но в целом я ожидал, что первый и второй сборники будут равноценны по качеству. На самом деле вышло так, что далеко не все смогли совместить спор с автором и написание своего рассказа.
Например, Александр Зорич, Алексей Пехов и Леонид Каганов то ли не знали, как поспорить, то ли чрезмерно увлеклись собственным миротворчеством — так или иначе, их рассказы едва ли можно назвать, как утверждают сноски в книге, «взаимосвязанными» с рассказами из первого сборника.
У Александра Зорича в ответном рассказе — «Броненосце инженера Песа» — грибы явно оказались позабористее, чем у самого Каганова. То есть формально фабула похожа: инопланетянин не по своей воле оказывается среди аборигенов. Интересно то, что Зорич и второй рассказ умудрился «вписать» во вселенную цикла «Завтра война» — непонятно, это автор «вошёл в ритм» или же просто всячески пытается донести до нас всю крутость своей космооперы? Но неважно; забавнее то, что фактически аборигены-«капюшоны» хоть и спасли пришельца-Песа, но при этом психологию их Зорич не показывает. Зато показывает самого Песа, который (во-первых) оказался шпионом Конкордии, и (во-вторых) успел перековаться за время событий рассказа. В общем, рассказ по части космооперы, а не по части сборника.
Пехов написал чересчур антуражную фэнтези с псевдо-Испанией, злобной инквизицией, расколом церкви и девушкой-колдуньей, спасшей свой город от врагов, за что её собираются сжечь. Рассказ вообще-то по теме, только способ спасти чужого у Пехова оригинальный. Да, и ещё пусть кто-нибудь объяснит мне, какое отношение этот сюжет имеет к сюжету Михайлова, а автору пускай кто-нибудь расскажет, что слово naranja по-испански читается как «наранха», а не «наранья», как назвал Пехов своё сочинение.
Каганов написал, по обыкновению, очень прикольный рассказ про робота с расстройством логики. За откровенно стебными — да чего стоит одно название рассказа, «Гамлет на дне»! — декорациями и множеством чудесных хохм скрывается весьма простая мысль: многим людям, как и Гамлету, очень не хватает логичности и здравого смысла. Только вот к проблеме «свой-чужой» этот вопрос, по-моему, имеет мало отношения. К рассказу Лукина «Время разбрасывать камни», на который Каганову требовалось написать ответ — тоже.
Некоторые авторы сумели на удивление хорошо совместить спор с творчеством. Лукьяненко, например, оттолкнувшись от прецедента, описанного Пановым в «Дипломатическом вопросе», описал забавный юридический казус, возникший на планете с цивилизацией перевёртышей. Юрист, главный герой рассказа «И вот они идут на суд…», правда, вытаскивает «своего», а не «чужого», но рассказ одновременно и тесно связан с первоисточником, и просто изящен сам по себе.
Олег Дивов постарался максимально аккуратно вписаться в габарит, заданный Зоричем. Но его рассказ, несмотря на позаимствованный сеттинг, получился полной противоположностью наивно-патриотическому опусу «Четыре пилота». Чужими у Дивова вновь оказались люди, то самое слабое звено, которое дало название всему рассказу. Меня откровенно поразило то, насколько естественно у автора получилось взять чужую вселенную, даже чужого героя — и написать на основе всего этого злую, болезненную, абсолютно «дивовскую» вещь.
Вадим Панов, как портной из анекдота, перелицевал уже перелицованное пальто. Он умело вывернул наизнанку «Лённарта…» Пехова, таки заставив в своём рассказе «Четвёртый сын» украденного ребёнка оказаться человеком. Нет, Гаруса, за которой гнался Лённарт, украла малыша лишь для того, чтобы спасти его — и в этом и заключается прелесть рассказа. И она, и Лённарт в итоге спасают чужого-младенца, и за этот утончённый фортель хочется дать Панову дополнительный балл.
В качестве заметки на полях упомяну, что рассказ Головачёва из этого сборника такой же плоский, как и первый, из предыдущего. Градус ура-патриотизма зашкаливает — даже у Зорича с этим получше.
Рассказы «Триггер 2Б» Андронати и Лазарчука, «Спасти рядового Айвена» Васильева и «Не только деньги» Злотникова, увы, не вышли за рамки стёба над оригинальным произведением. Васильев выискал множество мелких проколов в «Сказке о трусливом портняжке» и с наслаждением по ним потоптался, а потом резко повернул в сторону свободы человеческой. Что можно вытащить из рассказа? — спасать нас не нужно, спасибо, до свидания, милые эльфы. В принципе, тоже подход.
«Триггер…» приблизительно пятьсот двенадцать раз меняет ролями главных героев «Скверны». В принципе, так Громову и надо, но сам «Триггер…» не воспринимается из-за этого всерьёз.
Ну а про Злотникова, который, видимо, хохотал до слёз, включая Олега Дивова в свой рассказ как персонажа, я и сказать ничего не могу. Это какое-то дурновкусие, дрянная литературная игра.
Сложно составить однозначное мнение о рассказе «Сбросить балласт» Александра Громова. С одной стороны, он аккуратно развил тему космических животных, предложенную Васильевым в «Заколдованном секторе». Развил, не скатываясь в откровенный спор, не пытаясь переиначить фабулу оригинального произведения. Его герой спасает чужого. Но где Громов взял такого героя? Где он вообще берёт этих ушибленных мизантропов, которые ненавидят жизнь, себя и людей? Рассказ формально хоть и по теме, но оставил у меня такое тягостное впечатление, что Громова я теперь вряд ли скоро возьму в руки.
В отличие от аккуратного (пусть и формально) Громова, Евгений Лукин влез в «Аську» Андронати—Лазарчука с намерением всё там опровергнуть. Защищая «Доброе-доброе имя» следователя Порфирьева, Лукин превращает хоррор в театрализованное представление, приправленное кучей мелких совпадений. Но получается это довольно неубедительно, примерно как у материалиста, который пытается разумно объяснить рандеву с чёртом.
Так же сильно перекроил оригинал и Владимир Михайлов. Его «Ручей, текущий ввысь» — это вынужденная попытка хоть как-то привести в божеский вид динамичный боевик производства В.В. Головачёва. Но, увы, сложно сделать из отходов жизнедеятельности конфетку, так что всё, что удалось Михайлову — это донести до читателя несколько хороших мыслей, вложенных в уста чужих, что пытаются нас спасти.
Несмотря на наличие нескольких самоценных рассказов, второй сборник получился, увы, куда слабее первого. Всё-таки не стоит смешивать литературную критику, которая и есть жанр, подходящий для спора с автором, и собственно писательство.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Михаил Веллер сам объясняет название книги тем, что в него всегда был заложен перпендикуляр, заставляющий всё делать наперекор традициям. Вторит этому объяснению и надпись на четвертой странице обложки: «Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк» — написанная как раз поперёк аккуратных строчек. Такая книга, даже обложкой подчёркивающая свою «поперечность», конечно, не может не заинтересовать читателя.
Но как только мы раскрываем её, нас ждёт небольшое разочарование. «Перпендикуляр», по сути, не книга, а транскрипция лекций Веллера, прочитанных им в разных местах в разное время. Конечно, транскрипция транскрипции рознь: в конце концов, знаменитый Ильин, по легенде, читает лекции по своему учебнику математического анализа с точностью до знаков препинания. Но лекции Веллера являют собой как раз обратный пример: местами неуклюжую попытку записать живую речь.
Бесконечные «потому — что», именно с тире, призванном обозначить долгую паузу, частые скобочные вставки на полстраницы, прерывающие ход мысли, местами чересчур разговорный язык — всё это так и просит, чтобы его пригладили, причесали, отредактировали и в таком облагороженном виде уже издали. Но увы, то ли спешка, то ли принципы Веллера лишили нас возможности прочитать книгу не морщась.
Из первой же лекции становится понятно, что автор так и норовит воткнуть свой перпендикуляр в бок авторитетам, доселе почивавшим на лаврах. Веллер несколько бесцеремонно вытаскивает на свет различные подробности частной жизни классиков XIX века, от чего, впрочем, те кажутся живыми людьми со своими слабостями и пристрастиями, а не портретами, снисходительно глядящими на нас, школяров, со стены кабинета русской литературы.
Именно благодаря таким подробностям, да ещё богатой эрудиции автора, сыплющего именами, цитатами, названиями произведений — книга приобретает немалую познавательную ценность. Здесь заслуга Веллера бесспорна: он проливает свет не только на русскую классику XIX века, но и рассказывает немало интересного про советскую и постсоветскую литературу, а также про литературную ситуацию в XX веке вообще. Согласен, профессиональный филолог найдёт для себя не очень много интересного, зато любопытствующий дилетант вроде меня серьёзно расширит свой кругозор.
Конечно, лекции Веллера состоят не из одних только экскурсов в историю литературы. Он весьма безапелляционно высказывается на разные темы, и я, естественно, не могу равнодушно пройти мимо таких высказываний. Например, рассмотрим мнение Веллера о роли героя в литературе. Да, мне очень импонирует подкреплённое внушительным историческим очерком мнение автора, что литература всегда была литературой о герое, начиная с устного творчества, мифологии и эпосов. Но при этом хочется заступиться за маленького человека Гоголя и Чехова, которого Веллер растёр в пыль.
С одной стороны, по Веллеру, герой, например, трагедии потому и герой, что он оказался перед лицом таких событий, которые высвечивают тé стороны его характера, которые не были бы задействованы в повседневной жизни. Это верно, с этим я не могу поспорить.
Но с другой стороны, по Веллеру же, герой должен мыслить исключительно категорией социума. И тут, в качестве ответа на это суждение, я процитирую Бормора:
Было темно, и люди не видели, куда идти. Тогда храбрый Данко решил показать всем пример, разорвал себе грудь, вытащил горящее сердце и пошёл.
«О!» — подумали люди. И стали разламывать друг другу грудь и вырывать сердца — чтобы каждый мог пойти туда, куда считает нужным.
…Так вымерло это гордое племя.
Но почему, собственно, социум? Сам Веллер объясняет всякую тягу человека к творчеству через инстинкт структуризации вселенной. Эта идея ничем не хуже прочих, но из неё (что нам важно) следует, что польза для общества — это всего лишь побочных эффект такой структуризации. В конце концов, творческий человек вряд ли творит именно для общества — в таком случае творчество было бы либо дидактическим, либо коммерческим. Нет, как правило, человек творит для себя, пишет такую книгу, какую он хотел бы прочитать, рисует картину, которую он хотел бы увидеть. И потом социум это пережёвывает и либо отвергает, либо принимает как один из возможных идеалов.
Я склонен настаивать на том, что те самые события, которые требуются для превращения человека в героя, не абсолютны и не вызваны желанием человека принести пользу социуму, а, напротив, относительны и разнятся для каждого человека. Иначе нам пришлось бы повычёркивать героев, чьи подвиги не сравнимы с подвигами, скажем, Геракла. Например, Онегин — герой? Вроде бы да, но с Гидрой он точно не сражался.
Именно относительность размаха свершений и позволяет разрешить проблему высоты планки. Кому-то убить Гидру — раз плюнуть (например, Конану), а для кого-то и разругаться с обсчитавшей продавщицей — уже деяние.
Тут уместно вспомнить маленького человека, за которого заступились Стругацкие в повести «Стажёры»:
— Это было в Карелии, на берегу лесного озера. Его кровать стояла на застекленной веранде, и я сидел рядом и видел сразу и его небритое темное лицо… мертвое лицо… и огромную синюю тучу над лесом на той стороне озера. Врач сказал: «Умер». И тотчас же ударил гром невиданной силы, и разразилась такая гроза, какие на редкость даже на южных морях. Ветер ломал деревья и кидал их на мокрые розовые скалы, так что они разлетались в щепки, но даже их треска не было слышно в реве ветра. Озеро стеной шло на берег, и в эту стену били не по-северному яркие молнии. С домов срывало крыши. Повсюду остановились часы — никто не знает почему. Животные умирали с разорванными легкими. Это была неистовая, зверская буря, словно весь неживой мир встал на дыбы. А он лежал тихий, обыкновенный, и, как всегда, это его не касалось. — Жилин снова прислушался. — Я, Юрик, человек не трусливый, спокойный, но тогда мне было страшно. Я вдруг подумал: «Так вот ты какой был, наш маленький скучный Толик. Ты тихо и незаметно, сам не подозревая ни о чем, держал на плечах равновесие Мира. Умер и равновесие рухнуло, и Мир встал дыбом». Если бы мне тогда прокричали на ухо, что Земля сорвалась с орбиты и ринулась на Солнце, я бы только кивнул головой.
Ведь, в конце концов, не все могут и должны быть подобными Гераклу. Иначе гордое племя может и вымереть.
Я не могу согласиться с выводом Веллера о том, что дегероизация литературы означает деградацию (и, по-видимому, скорую гибель) общества. Мне сложно судить о том, какую роль в литературе заняли не читанные мною Пруст, Кафка, Камю, Сартр и Джойс. Я всего лишь простой читатель, представитель целевой аудитории лекций Веллера. Разве не уважение именно таких читателей стремился он завоевать, всячески принижая «постмодерн» и превознося книги позитивные и книги героические (понятия, похоже, тесно связанные — по Веллеру)?
Но я могу сделать некоторые выводы. Веллер, говорящий об установке на социум, Веллер, раз за разом повторяющий слово «энергетика», Веллер, обличающий политкорректность, — хочет в чём-то убедить читателя. Именно убедить, не доказать. И это «что-то» явно политически ангажированно. Увы, своих убеждений он не излагает — видимо, не пришло время.
Так что — книга «Перпендикуляр» интересна. Но читать её надо сомневаясь.
Редакция от 1 ноября 2009
Тэги: книги, свежие отзывы
Комментарии (6)
Романы, конечно, дело хорошее, но и малую форму забывать не следует. Тем более что — не зря в советское время нельзя было зарекомендовать себя писателем, не опубликовав десяток рассказов — не всем «мастерам крупной формы» удаётся та самая мелкая. Так что парные сборники «Убить Чужого» — «Спасти Чужого» были мною встречены с интересом.
Очевидно, отзыв надо было писать на оба сборника сразу, но такой способ писания мне настолько непривычен, что я решил всё-таки отзываться на ксенофобский и толерантный томики по отдельности, в порядке прочтения.
Приз зрительских симпатий, несомненно, уходит Леониду Каганову, который умудрился под видом ксенофобского подать рассказ, где самый симпатичный персонаж как раз пришелец. Хитрый фантаст так вывернул идею наизнанку, что рассказом невозможно не восхититься, по крайней мере поначалу. Но потом становится понятно, что рассказ, по сути, переслащен: добрый пришелец прилетел, изучил нас с вами, выманил что ему было нужно, потрепал по головке и улетел. Дай-то бог, чтобы всё так и было. Но в общую концепцию сборника, который должен, кажется, служить предупреждением, рассказ, по-моему, не очень вписывается.
В откровенное переслащивание — правда, иного толка — впал и мой давнишний «любимец» В. В. Головачёв, выдавший производственный рассказ о жизни борцов с нечистью. Каковую нечисть В. В. поименовал (однако не описал, и даже не удосужился объяснить, чем она мешает) и тут же всячески по ней потоптался. Оставим за скобками достоверность образа добродушного «силовика»-подполковника, который с лёгкостью справляется с нападающими на друга нечистями, но стесняется беспокоить шумных соседей. Чего стоит только финальная фраза рассказа: главный герой «вдруг впервые в жизни ощутил себя частью команды, очень большой команды, имя которой было — истинное человечество. И ему стало хорошо».
Зато оригинальный, совершенно в стиле Шекли рассказ написал Владимир Васильев. Ломка стереотипов восприятия — это здорово. Действительно, кто сказал, что если мы встретим в космосе некие объекты, движущиеся с переменным ускорением, то это будут именно космические корабли пришельцев. А если и вовсе не корабли?
Владимир Михайлов [честно признаться, не знал, что он ещё пишет] и Олег Дивов подошли к вопросу чуждости неортодоксально: у обоих чужаками являются люди. Рассказ Михайлова — почти притча — о двух воюющих планетах, которые оказались в равной степени не готовы к возвращению «традиционных» методов абсолютной, бескомпромиссной войны. Дивов же написал вещь типично, как он сам признаётся, «дивовскую»: тяжёлую и безнадéжную, безрадостную какую-то, от которой хочется бросить всё к чёрту и завыть на луну.
У Евгения Лукина [незнакомое мне имя], впрочем, чужие тоже на поверку оказываются людьми. По крайней мере, разрушают людской мир сами люди, и нечего винить в этом пришельцев-«спрутов».
Самый жуткий, самый безумный и страшный рассказ написали Ирина Андронати и Андрей Лазарчук. Если мы встретим пришельцев и те действительно будут превосходить нас не длиной стволов и скоростью кораблей, то ощущения от встречи должны будут быть именно такими. Недоумение и страх. Неверие и страх. Наконец, ужас и страх. Путаность, сумбур текста здесь к месту. Странен только относительный хэппи-энд, — по-моему, в таком рассказе не вполне уместный.
Сергей Лукьяненко тоже не растерял умения писать рассказы. В его истории эльфы предстают не только врагами людей, но и… насекомыми, точнее, четвёртым классом членистоногих. Таким необычным манером автор мирит фэнтези с научной фантастикой — и разворачивает жутковатую картину Земли, куда вернулись после многотысячелетнего отсутствия её бывшие хозяева с острыми ушами и железной хваткой. Вернулись, чтобы ей править.
Об Александре Громове у меня, видимо, не зря сложилось определённое мнение, к чтению его книг совсем не располагающее. Рассказ «Скверна» написан очень качественно, но вот степень циничности его меня поразила. Идея космического паразита обсосана, кажется, до косточек, но у Громова получился очень и очень неприятный Квидак наоборот — наоборот потому, что он не объединяет своих жертв, а, наоборот, разъединяет. Но вот лирический, пардон, герой… всё-таки не зря о Громове у меня сложилось определённое мнение, не зря. Хотя, может быть, я предвзят.
Зато Вадим Панов, о котором я тоже думал не очень хорошо [впрочем, в Панове я сомневался именно как в писателе, не как в человеке], представлен в сборнике грустным и очень нешаблонным рассказов. Обычная история о человечестве, моральным принципам которого предстоит выдержать испытание перед лицом Чужих, повёрнута под неожиданным углом. То, что мы считаем милосердием, может им и не оказаться, правда?
К концу сборника градус пафоса, а вместе с ним и качество историй падает. «Четыре пилота» Зорича — приятный эпизод из истории мира трилогии «Завтра война», небессмысленный, но не оправдывающий ни космического антуража, ни максимы «убей чужого». А вот Роман Злотников [кстати, а кто это?] потчует читателя доморощенной философией о бездуховности машинной цивилизации. Назад, к золотому крестьянскому веку, так сказать.
К счастью, под конец составитель приберёг и кое-что хорошее. «Лённарт из Гренграса» Пехова — довольно неожиданный в своей умиротворённости рассказ, написанный в сеттинге скандинавской мифологии (кстати, единственный фэнтезийный во всей антологии). Лённарту действительно приходится убить чужого — и тут же пожалеть об этом.
И надо сказать, что именно такая идея довлеет над сборником. Если мы выкинем слабые и «неформатные» рассказы (такие, как «Поражение…» Михайлова, где чужак оказывается не Чужим, а человеком), то не останется ни одного автора, кто призывал бы, как предполагает название, убить Чужого. Всегда останутся сомнения в собственной правоте. А вдруг… вдруг Чужой — вовсе не зло, тем более — абсолютное?..
Тэги: книги, свежие отзывы
Комментарии (5)
Иногда я Дивова просто не понимаю. Его рассказы, в смысле. Ну то есть я вроде как и понимаю, почему рассказ написан, и смысл рассказа вроде как тоже. А вот чтобы в голове уложилось, да потом кому расказать при случае — это нет.
Рассказ-то сам про сантехников, так выходит. И не совсем обычных: город у них северный, и они замёрзшее дерьмо, значит, пробивают. Устраняют засоры. И сантехники тоже малость того: за главного инвалид-колясочник, а сама команда вроде как дебилы. Но вот к делу приспособились, и городу полезны. В городе-то канализация ни к чёрту, вот они её в порядке и содержат.
Так вот я и говорю: не пойму я, к чему это Дивов клонит. Что у нас канализация плохая — так это ж и ежу ясно. И что этот Сикорский, главный-то, хорошо своих пробивщиков пристроил, тоже. А суть-то в чём тогда получается? А чёрт его знает..
Вот так вот мозгуешь, а всё одно словно впотьмах бродишь: непонятно.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Честно говоря, после «Цветка камалейника» и «Плюса на минус» я немного боялся того, что Ольга Громыко решит больше не возвращаться к первому своему сеттингу, к лубочной, но такой милой мне Белории. Конечно, такое невозвращение, случись оно, было бы вполне объяснимым: первый, простенький мир-придумка стал слишком тесным, слишком игрушечным. Возможно, такое произойдёт, возможно — нет: остались же братья Стругацкие верны миру Полдня до конца. Пока же я, как большой поклонник Белории, могу радоваться.
«Белорские хроники» — сборник. Что вообще-то как минимум не хуже крупной формы: «Ведьмины байки», которые тоже сборник, в моём личном рейтинге делили первое место с «Верными врагами». Два рассказа из сборника желающие уже могли встретить (по крайней мере, на сайте автора): «Нелетописное» (о тяжелом детстве вампира Лёна) и «Узелок на удачу» (об охоте на паучиху). Можно сказать, что Громыко наскребала сборник по сусекам, но скорее всего она просто решила собрать (и издать) всё, связанное с Белорией. В принципе, очень правильный ход.
Слово не писать книг о Вольхе Громыко сдержала: рыжая ведьма появляется лишь один раз и крайне эпизодически, в роли без слов. Зато остальные герои здесь очень даже присутствуют.
Во-первых, конечно, Верес Шаккарский и Шелена, верные враги. Им посвящена одна из двух повестей сборника. Далее следует Дарлай Рудничный, спасаемый от паучихи в «Узелке…» и вовсю действующий (вместе со своей сестрой) в «Пророчествах…», второй повести. Персонаж, конечно, очень колоритный: этакая В. Редная, но мужского пола.
Ну и, конечно, Ксандр Перлов, Катисса Лабская, а также несколько эпизодических, но упоминающихся сразу в нескольких рассказах персонажей, которые превращают Белорию из декораций для одного романа и одного цикла в тесно связанный и живой мир.
Только сразу предупрежу: как мой отзыв, так и сама книга предназначается всё-таки любителям творчества Ольги Громыко. Начинать знакомство с Белорией с «Хроник» можно, но не очень логично, лучше уж прочитать, скажем, «Верных врагов».
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Кори Доктороу, вероятно, и так плохо видит нашу грешную землю со своего воздушного шара, а уж очки-консервы тем более мешают восприятию. Так или иначе, но повести «When Sysadmins Ruled the Earth» я бы никакой премии не дал. Допускаю, дело наполовину в переводе: кое-где ошибки видны сразу, значит, весь перевод должен быть не особенно хорош. Но все равно повесть слабая.
Некие безымянные террористы устроили нашей цивилизации полный секир-башка. Биологическое оружие, обычные и атомные взрывы. Кто, зачем — не сказано, зато объявлено, что атаки координировались через интернет.
Все умерли.
Ну, почти все. Главный герой-сисадмин, например, мужественно противостоит атакам безымянных террористов, баллотируясь на пост премьер-министра киберпространства (забыл сказать: выжили в основном админы, ибо они сидели в помещениях с кондиционированным воздухом, и биологическое оружие было им нипочём).
Потом, порастя грязью и похудев от скудной диеты, он вылезает наружу, встречает выживших не-админов, и начинает строить светлое будущее — уже не в масштабах планеты, зато и не виртуальное.
Теперь я бы хотел пригласить в студию кого-нибудь, кто объяснит мне, что тут происходит. Доктороу хотел показать, что реальность важнее интернета? Или что даже админам надо мыться? Или что террористы бяки? Нет, не понимаю.
Вообще впечатление такое, что все околокомпьютерные книги бывают либо технически грамотными, либо увлекательными. Единственное исключение — «Право читать» Ричарда Столмана.
«Земля…» же явно относится к первой категории.
Тэги: книги, свежие отзывы
Комментарии (4)
Давайте сначала определимся, с чем мы имеем дело. Сам автор называет свои рассказы сказками. В принципе, так оно и есть, но если не углубляться в этимологию и не уточнять исходное значение слова сказка, то может получиться, что Бормор написал какой-то сборник детских побасёнок.
Естественно, каждый, кто знаком с творчеством автора, понимает, что такая точка зрения не имеет ничего общего с действительностью. Но чтобы не смазать впечатление у остальных, я лучше назову рассказы сборника притчами.
Сравнение «Игр демиургов» со «Сказками роботов» и «Кибериадой» Станислава Лема неизбежно — слишком редка форма фантастической сказки в наши дни. Даже напрягая память, я не могу найти ничего сходного по форме со сборниками Бормора и Лема. Слишком уж непривычен формат.
Как известно, в «Кибериаде» два конструктора с дипломами Перпетуальной Омнипотенции, Трурль и Клапауциус, путешествуют по галактике и соревнуются между собой. Галактика выдержана в духе НФ-сказки: астроинженерия соседствует с феодальным строем, а принцессы летают на звездолётах.
«Игры демиургов» похожи на «Кибериаду» даже по, пардон, сеттингу: два демиурга, Шамбамбукли и Мазукта, создают миры, пытаются навести в них порядок, иногда откровенно издеваются над сотворённым — словом, делают свои демиуржьи дела.
Цикл начинался как полушутка: автор выложил в своём блоге, куда попадают все его сказки, несколько историй про демиурга, звонящего в службу технической поддержки. Сейчас же сказок о Шамбамбукли и Мазукте хватит больше, чем на одну книгу, да и юмора в притчах Бормора немного. Если что и есть, так это сатира на нас с вами и грусть по поводу несовершенства мира.
Так почему же мир несправедлив, если демиурги всемогущи? Бормор даёт два ответа: во-первых, несмотря на всемогущество, они не всесильны. И пока учатся на своих ошибках. А во-вторых — мы, люди, всячески идём наперекор их желаниям устроить всё получше. Все, так сказать, заветы перевираем.
«Недобрый сказочник» Бормор очень умён, и сборник его прочитать очень даже стоит. И даже не в надежде обрести неземную мудрость, а просто чтобы насладиться авторскими художественными приёмами, языковой игрой и необычной интерпретацией старых сюжетов.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
«Полночь» я читаю не первый раз, но предыдущие версии были, очевидно, сокращены по сравнению с попавшимся мне в этом раз вариантом. Или же я помню книгу совсем плохо.
В целом Дин Кунц похож на Кинга, но без Кинговского чрезмерного увлечения потрохами и чёрными людскими душонками. «Полночь» похожа не на страшилку-триллер, а на мысленный эксперимент, попытку лучше понять людей, поместив их в экстремальные условия. Можно долго спорить о том, такие же цели ставит Кинг или другие, но для меня разница между «Полночью» и, скажем, «Туманом» Кинга именно в этом.
Итак, что у нас есть? У нас есть безумный учёный Шаддэк (знаю, что звучит пошло), из-за эксперимента которого жители приморского городка Мунлайт-Кова превращаются или в «одержимых», регрессирующих зверей, которые жаждут убивать, или в киборгов, связанных с компьютерами.
Не надо кривиться и ставить крест на этой книге. Идея не плоская: Шаддэк безумен по-настоящему, при этом он одновременно жалок, и его эксперимент подчинён конкретной цели: получить власть. Сам автор сравнивает его с доктором Моро: Шаддэк уверен, что дарует новую жизнь своим подопечным, и вовсе не желает превращать их в те отвратительные создания, которыми они становятся.
Сэм Букер — фэбээровец, приехавший в Мунлайт-Ков, чтобы найти причину недавно начавшейся эпидемии смертей. Он боится умереть, но абсолютно не хочет жить; он винит себя в трагедиях, которые происходили с его близкими, наконец, он потерял контакт со своим сыном.
Гарри Талбот, инвалид вьетнамской войны — полная противоположность Сэму. Несмотря на паралич, он сохранил вкус к жизни. Странные события в Мунлайт-Кове сталкивают вместе Сэма, Гарри, девочку Крисси, чьи родители превратились в «одержимых», и Тессу Локленд, приехавшую разобраться в причине смерти своей сестры.
Живость Крисси, жизнерадостность Тессы, даже нервическое безумие Шаддэка прописаны очень ярко, зримо. Но, увы, Кунц прокалывается в другом.
Описывая «одержимых» и людей-компьютеров, он делает вид, что исследует модус операнди человека без эмоций, но вот как раз это получается неправдоподобно. Также Кунц прокалывается и в технической части: «микросферы», какими бы нанотехнологическими они ни были, не могут мгновенно перестраивать структуру человеческого тела, тем более превращая органику в кремний и медь. Но это как раз неважно, спишем на фантастическое допущение.
Итак, человек без эмоций — не человек, говорит Дин Кунц. Я согласен.
Он бежит от ответственности. Может быть, но какая тут связь с отсутствием эмоций?
У него есть два пути: регресс, вырождение — либо сращение с машиной. Но ведь животное существование и зиждется на эмоциях, на их примитивной версии — инстинктах! Кунц сам и пишет об этом. Второй вариант, подразумевающий уход от страха путём принятия холодной механической логики, более правдоподобен.
Но вообще, несмотря на проколы в логических построениях, книга хороша. Персонажи, как уже говорилось выше, очень достоверны. И кажется, что в сокращённой версии не было этой достоверности. Мало было сказано о психозе Шаддэка, точнее, о форме его проявления, не говорилось о том, что же так напугало Сэма в загробной жизни (хотя в последнем случае недоговоренность явно лучше открытого сообщения).
Конечно, не принято судить по одной книге, но «Полночь» мне кажется достойной альтернативой романам Кинга.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
В этом месяце рассказы в «Фантастике» просто удручающе бездарны. А читая книгу, всегда делаешь выводы о её авторе. Так что весьма удручающее впечатление у меня оставил что килобайтник Сальваторе, что новоявленный талант Портной.
Касательно последнего замечу: публикации на общественно-экономические темы, которые упоминаются в аннотации, явно не способствуют углублению знаний в области физики. n-мерное пространство, по которому так и летают герои «Амурета», выглядит ну абсолютно недостоверно, к тому совмещает в себе сразу две концепции, параллельных миров и путешествий во времеми. Из-за этого герои сначала попадают в отличный от нашего параллельный мир, потом совершают темпоральное путешествие благодаря метким пинкам неких полупрозрачных термитов, а потом посещают целых два мира, похожих на наш. Попутно они умудряются побывать в чреве динозавра, разгадать тайну озера Лох-Несс, а автор ещё и успевает скормить ни в чём не повинному читателю порцию воспоминаний одного из главных героев. И весь этот пир духа — без намека на смысл. Ну кидает персонажей оттуда сюда, ну и прелестно. О проработке образов героев скромно умолчу.
Даже страшно подумать о том, что автор уже успел издать «два романа в жанре криптоисторического фэнтези» (вот же зверь чудной! не могу себе такой жанр представить). Понятно, какого уровня эти романы, если даже рассказ у Портного разваливается на куски.
В общем, в печь.
Тэги: книги, свежие отзывы
Комментарии (3)
Приключения Дриззта Дзирта всё-таки ужасающе скучная вещь. Я не могу понять, как в этом сеттинге можно писать что-то серьёзное. Как Бормор пишет, используя сеттинг как декорацию — понимаю. Но всерьёз — боже мой, какая жвачка…
И Пехов со своей авантюрной фантастикой туда же попадает. Бац-бац, налево убил, направо убил. Р-романтика, чёрт бы её побрал.
Так что пусть Дзирт ввязывается в очередное непонятное приключение из бесконечной цепи, пусть корчит страшные рожи, пусть дерётся своими саблями и делает глубокомысленный вывод в конце — мне с ним как-то не по пути.
Тэги: книги, свежие отзывы
Комментарии (2)
Книг по дизайну пользовательских интерфейсов написано много. При этом хороших книг по дизайну пользовательских интерфейсов написано на удивление мало. Книга Джоэля Сполски, конечно, не фундаментальна, но занимательна.
Автор описывает различные типичные ошибки, которые допускают программисты при разработке пользовательского интерфейса. Впрочем, он призывает в первую очередь прислушиваться к здравому смыслу, а не к широко разрекламированным теориям разработки Правильного Интерфейса.
Кроме того, Сполски предлагает очень захватывающий путь к улучшению навыков дизайна: он пишет очень живо и часто острит, что выгодно отличает его статьи от официальных рекомендаций.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Еще одна старая, читанная-перечитанная книга добралась до моей библиотеки. Увы, поток новых книг захлестывает меня настолько, что до хороших давнишних руки у меня доходят нечасто.
«Визит…» я в последний раз читал давно, лет шесть или семь тому назад. Неудивительно, что сейчас я воспринял книгу по-другому, с иного угла зрения. Меня больше увлек не знакомый (хотя и подзабытый) сюжет, а персонажи и отпечаток эпохи, оставшийся на каждой сцене романа.
«Визит к Минотавру» формально является детективом, хотя лишь одна из двух его сюжетных линий связана с расследованием преступления. Правда, преступление это — не убийство, как принято в детективном жанре, а кража скрипки Страдивари (смерти, впрочем, в книге будут). Вторая — краткая, отдельными зарисовками поданная биография самого Антонио Страдивари, знаменитого скрипичного мастера из Кремоны. При этом историческая линия более условна и схематична; она служит фоном для основной, современной линии.
Сейчас, по свежем прочтении, я полагаю самой ценной частью книги психологические портреты персонажей, а не детективную фабулу. Среди героев нет картонок с намалеванными лицами; напротив, остается ощущение знакомства с живыми людьми. Впрочем, вполне вероятно, что более важны для восприятия даже не персонажи, а то, как они взаимодействуют. Многие сцены настолько обыденны и реалистичны, что кажутся зарисовками из жизни.
Именно этими зарисовками книга и ценна. Фабула, красивая история о Страдивари, метафора живущего в лабирине души Минотавра менее ценны, чем изображение советской Москвы 1970 года. Книги — портреты эпохи, позволяющие окунуться в ушедшее от нас прошлое всегда будут важны. «Визит…» — именно такая книга, и потому она всегда останется пригодной к многократному перечитыванию.
Жаль, что приходится говорить об этом, но роман написан замечательным языком. Сейчас, к сожалению, далеко не о всех книгах можно такое сказать.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Я не очень доверяю истории — как официальной, так и измысленной всякими конспирологами. Здесь было бы уместно сослаться на любимое мною стихотворение — но не суть. Важно то, что такая политизированная отрасль человеческого знания просто не может быть объективной. Официальную историю пишут победители, альтернативную — желающие не очень здоровой популярности товарищи.
Эта книга как раз и рассматривает всякие конспирологические теории и загадочные случаи, связанные с глубокой древностью. Палеоконтакт, Атлантида, таинственные цивилизации — что ещё подвластно могучей фантазии?
В целом понятно, что о прошлом дальше 5 тыс. лет назад мы знаем очень мало, в основном по косвенным свидетельствам. А Геродот, конечно, был умный мужик, и верить ему вроде как надо, но он и сам не разбирал, где реальность, а где вымысел. Тем более в мифологизированном обществе разбираться вроде как бы и не принято. В общем, ясно, что ничего не ясно.
И тут есть два варианта построении истории. Один вариант — умалчивать обо всём, что вызывает сомнения. Школьный учебник истории, как все знают, начинается с Египта. До Египта, по учебнику, были родоплеменные отношения. Кроме хижин, строить тогда ничего было нельзя. Мегалиты, видимо, сами сложились.
Другой, тоже бредовый, подход — дать фантазии развернуться. Ах, значит, мегалиты? Значит, большие? Ну, это ясно: прилетели атланты на вертолёте (инопланетяне на тарелке) и возвели! А что? широко известный прецедент, даже в кино отражён.
Торп и Джеймс балансируют между этими двумя крайностями — и получается у них довольно неплохо. Вся книга разделена на главы, каждая из которых посвящена спорному вопросу наподобие датировки Сфинкса или существования Атлантиды. В каждой главе авторы излагают самую консервативную позицию, потом, не комментируя, пересказывают самые безумные фантазии, а далее приводят критику этих самых фантазий. И раз за разом заключают — пока информации мало, но… что-то в этом есть.
Ваше представление о мире вряд ли перевернется, особенно если вы интересуетесь всяким конспироложеством серьезно. Но если вы, как я, просто любопытствуете, то… что-то интересное для себя, вы, пожалуй, сможете найти.
Тэги: книги, свежие отзывы
Комментарии (4)
Кажется, я наконец осознал, что мне так нравится в так называемых «технотриллерах» Крайтона. Всё-таки не «-триллер», а «техно-». Конкретно — многие (не все) книги Крайтона по сути производственные романы. На первом месте в них та самая «повседневная жизнь обычных людей», которые заставляют дороги катиться. И хотя эта повседневная жизнь оборачивается не совсем штатными (а порой и вовсе из ряда вон выходящими) ситуациями, великой фантастики у Крайтона часто нет.
Но, конечно, «Аэропорт» — это куда больше производственный роман, чем книги Крайтона. Всё крутится, как и положено по канону, вокруг дружбы, любви и работы. Мел Бейкерсфелд на работе и в семье, вместе с проблемами и взамоотношениями с Верноном Димирестом, обвиняющий себя в смерти людей Кейз, другие персонажи — все они показаны в быту, в повседневной жизни. И это здорово, это ближе к реализму и дальше от абстрактно-фэнтезийной борьбы Тёмного Властелина со Светлым Магом.
Увы, «Аэропорт» — это не только производственный роман, но и классический американский бестселлер. То есть мы имеем аккуратно выстроенную фабулу со сложными переплетениями, стреляющие в нужный момент ружья, — профессионализм, напомнивший мне «Гарри Поттера». А ещё мы имеем — это же бестселлер! — картонных персонажей, которые, как в басне, могут быть описаны одной фразой: «бдительный таможенник», «добропорядочный негр-полицейский», «безумный самоубийца» и так далее. Только персонажи Мела, Кейза и Вернона как-то меняются с течением времени, но и то лишь в самом конце. Остальные застыли, как мухи в патоке. А ведь именно развитие персонажей, смена их точек зрения может рассматриваться как поворот сюжета. Всё прочее — лишь смена декораций.
Ещё можно покритиковать глупый, киношный хэппи-энд, где так и слышатся положенные в американских блокбастерах аплодисменты с улюлюканьем. Но, к счастью — своего рода компенсация — техническая часть вполне аккуратна и радует глаз. В конце концов, я всегда любил авиацию и всё, что с ней связано, поэтому в технические подробности вчитывался с громадным удовольствием.
Увы, именно на технической части подводит перевод, в остальном совсем неплохой и заслуживающий скорее похвалы. Интерцепторы обозваны спойлерами, руль направления несколько раз назван рулём поворотов, взрывная декомпрессия проходит как «декомпрессия со взрывом» — одним словом, техническая терминология недостоверна. Очень жаль.
В общем, несмотря на «бестселлерность», книгой я вполне доволен. Скоро придёт черёд и другим романам Хейли.
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Лет пять назад я читал книгу об истории компании «Эпл». В ней рассказывалось о первых гаражных разработках Джобса и Возняка, об успехе их компьютеров, о жизни компании, о разработке «Маков», о крахе, настигшем компанию во времена Скалли, и, наконец, о возвращении Джобса. Вообще, конечно, «Эпл» времён первых «Макинтошей» похожа на «Гугл», когда в нём был только один офис: то же необычное отношение к сотрудникам, тот же желание изменить мир.
Компании похожи, а вот книги, их описывающие, разительно отличаются. История «Эпл» была написана более-менее объективно, взлётам и падениям компании в ней отводилось пропорциональное количество «эфирного времени». А вот «Прорыв…», увы, напоминает проплаченную «джинсу».
Конечно, история «Гугла» в книге есть. Но её, прямо как в советские времена, нужно вычленять из общий словес о белопушистости компании и её желания изменить мир. «Гугл» — по крайней мере в книге — противопоставляет себя «Майкрософту», этакому монстру-капиталисту, желающему всех съесть. Ясно, что при всём моём уважении к продуктам «Гугла», которыми я пользуюсь ежедневно, считать его Единственной Правильной Компанией я не могу.
Если Малсид и Вайз написали книгу по собственному почину, то это очень странные люди. Если им её заказал сам «Гугл», то, по-видимому, у него явные проблемы с репутацией в определённых кругах. И он пытается исправить ситуацию, притом довольно неумело.
Редакция от 16 мая 2010
Тэги: google, книги, свежие отзывы
Комментарии (4)
Никита Кожекин, программист по образованию, долгое время жил в Японии. Сейчас он переехал в Австралию, каковое событие совпало с выходом его заметок о гайдзинской жизни. В послесловии Китя с присущей ему скромностью отмечает, что ни в коем случае не пытается сравнивать свою книгу, например, с «Веткой сакуры» Всеволода Овчинникова. Но мы-то знаем, что это всё ерунда. «Поваренная книга самурая» хоть и непрофессиональна, но от этого не менее интересна.
Сразу хочу прояснить вопрос, кому стоит, а кому не стоит читать эту книгу. К счастью, в данном случае потенциальному читателю нет нужды гадать или спрашивать совета, а мне не надо пытаться никого убедить. Поскольку все заметки книги ранее публиковались в живом журнале автора, я предлагаю посетить его и составить собственное мнение.
Стилистика Кити характерна скорее для блога, чем для для традиционных изданных «путевых заметок» (хотя блог, по сути, и есть заметки). Повествование пронизано самоиронией, порой грубоватой; автор с детской непосредственностью описывает не очень широко освещённые стороны японской жизни, не обходя вниманием, например, туалетный вопрос.
Я рад, что у меня есть «Поваренная книга самурая» — этим я, если угодно, выражаю свою признательность автору, журнал которого я читаю уже больше трёх лет. Чтение составляющих книгу заметок (точнее, перечитывание) обеспечило мне несколько часов приподнятого настроение.
Что мне, однако, не нравится, так это то, что у нас никак не могут нормально ничего издать. Почему слово «voilà» написано с акутом вместо грависа? Почему где-то в транскрипции японского слова проскочил слог «чи», в системе Поливанова отсутствующий? Издание книги в авторской редакции, о чём предупреждает заголовок на пятой странице — это прихоть автора или банальная нехватка рук в издательстве?
И ещё одна вещь, которая меня насторожила. В книге несколько раз — причём каким-то вставным, не принципиальным для повествования манером — упоминается mail.ru. Более того, один раз даже проскочила ссылка на mail.ru agent, программу, которой у линуксоида-Кити вроде как быть не должно. Как-то всё это неприятно, особенно в сочетании с надписью на обложке: «@mail.ru рекомендует». Это «ж-ж-ж» тут явно неспроста.
Тэги: книги, свежие отзывы
Комментарии (2)
Я не видел советского времени. Хотя я и был рожден в СССР, пусть и в перестроечное время, я был еще слишком мало смышлен, чтобы что-то осознанно запоминать. Так что все, что у меня есть — это рассказы старшего поколения, какие-то мелкие воспоминания из детства, и, конечно, книги — «портреты эпохи». Булгаков, например, описывает довоенное время, а у братьев Вайнеров хорошо дан быт начала 70-х.
Как бы в противопоставление популярной в смутные годы критике советской действительности, я невольно идеализирую ее. Конечно, я отдаю отчет в том, что такая идеализация основана на несколько лубочном изображении «социалистического быта». Тем не менее, книги типа «Энциклопедии банальностей» помогают лучше составить мнение о реалиях прошедших лет.
Лебина приводит в своей книге разные занимательные факты наподобие времени перехода на паровое отопление (я не знал, до какого времени пользовались дровяным). В то же время именно из таких мелочей и складывается понимание того, как жили люди полвека назад. К примеру, сюжет «Иронии судьбы» рассыпался бы, если бы бани в описываем времени не превратились из помывочных учреждений в своего рода клубы.
Благодаря «Энциклопедии банальностей» я пополнил свой лексикон такими терминами, как лишенцы и самоуплотнение. При этом в книге объяснены не только термины в строгом смысле, но и некоторые понятия функционерской риторики: то, что мы сейчас называем buzzwords. Многочисленные «язвы» — хороший пример таких понятий. Далее приведена одна из статей энциклопедии:
АВОСЬКА — несомненный неологизм советской эпохи, порожденный не только систематическим дефицитом, но и исчезновением традиционной практика приобретения продуктов питания лишь прислугой или домохозяйкой. «Авоськой» с конца 20-х гг. чаще всего стали называть плетеную из ниток, тонкой бечевки или сутаж сетчатую сумку. Питерский поэт В. Шефнер вспоминал, что такое название продуктовой сумки возникло из постоянной мысли советского человека — «авось удастся принести в ней домой что-нибудь такое, что по карточкам не выдают». В 30-е гг. Многие язвительно именовали «авоську» «напраськой», намекая на то, что поиски продуктов в советских условиях — это напрасные хлопоты.
Издана книга в общем-то качественно; фотографии даны на отдельной глянцевой вкладке, часть их отпечатана в цвете. При этом иллюстрации хоть и не становятся интегральной частью «Энциклопедии», но свою функцию выполняет исправно.
При этом, однако, многие темы освещены неполно: например, статья «Москвич» содержит один абзац текста, посвященный «Москвичу–400»; о других моделях этой марки Лебина, очевидно, не слышала. Впрочем, неполноту «автомобильного» сегмента ей, видимо, следут простить.
Более досадно то, что автор (намеренно?) опускает этимологии рассматриваемых понятий. Отсылка к «Толковому словарю языка Совдепии», похоже, считается достаточной — но я бы предпочел, чтобы Лебина не обходила стороной вопрос происхождения слов.
Также несколько смущает терминология энциклопедии, представляющая собой смесь советской и постсоветской риторики. В одинаково уничижительном смысле употребляются термины типа «царизма» с одной стороны, и «большевиков» — с другой.
В целом же «Энциклопедия» является достойным соседом «Бейкер-стрит» Светозара Чернова и справочника «Что непонятно у классиков» за авторством Федосюка. Чернов, на мой взгляд, куда познавательной, а вот Федосюк, наоборот, проигрывает Лебиной.
Тэги: история, свежие отзывы
Написать комментарий
Редко когда удается найти книгу столь замечательную. Даже «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», великолепная стилизация Сюзанны Кларк, не может похвастать таким — не побоюсь этого слова — адекватным переводом. Кроме того, «Ртуть» гораздо более похожа на исторический роман, чем «Стрендж»: хотя в следующих частях «Барочного цикла» фантастические элементы должны появятся, в самой «Ртути» их нет. Впрочем, появление в первой же сцене Еноха Красного гарантирует то, что фантастика в цикле будет, как она была в «Криптономиконе».
Я не берусь судить о том, насколько достоверно Стивенсон описал Англию семнадцатого века. Очевидно, некоторые неточности им были допущены; со списком любопытный читатель может ознакомиться на Википедии. При этом (даже если Стивенсон многажды наврал) он описал эпоху первых натурфилософов как безумно интересное время. В это время хотелось бы пожить, несмотря на войну, чуму и пожар 1666 года в Лондоне. Тогда каждый мог сделать открытие в любой области, и все желающие предпринимали лихорадочные попытки потыкать Природу палочкой — и посмотреть, что будет.
Ньютон, Гук, Кристофер Рен, Лейбниц предстают не снисходительно взирающими с гравюр учеными ушедшей эпохи, а живыми людьми — пусть гениальными — но людьми из плоти и крови, со своими, как ни банально это прозвучит, привычками и слабостями. И с этой точки зрения хочется поблагодарить Стивенсона за живо написанный исторический роман, хотя бы и с элементами фантастики.
Собственно о ртути, живом серебре, в книге говорится довольно мало — как, кстати, и об алхимии с герметикой, за которые ухватился автор аннотации. (Впрочем, аннотации в наше время читать просто нельзя.) Живое серебро, скорее, олицетворяет тот дух натурфилософии, который движет героями книги; яркие и беспрестанно находящиеся в движении умы натурфилософов можно, наверное, сравнить с шариками ртути.
Тэги: Стивенсон, история, свежие отзывы
Написать комментарий
Редакция от 9 октября 2009
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Так, кто сказал, что это киберпанк? А подать его сюда, пусть оправдывается. Какие ещё мнения будут? Альтернативная история? Смешно! Фэнтези? Ну да, если критерием фэнтезийности служит наличие драконов. Социальная фантастика? А вот это уже поближе; фантастика, да, научная — и философская одновременно.
Скрывающиеся за псевдонимом Громов и Ладыженский воспользовались красивой, блестящей обёрткой в виде истории противостояния китайского императора и монастыря Шаолинь, каковой монастырь император и пожелал уничтожить. Надо сказать, что уже эта антуражная, насыщенная деталями история заслуживает уважения — а то современные фантасты, дабы упростить себе жизнь, чаще «ставят» свои спектакли в Москве. А что делать? живут-то они в Москве, а китайскую историю-мифологию ещё и знать нужно…
Но горе тому, кто увидит в романе одну лишь обёртку. То, что скрывается под ней, и составляет суть нашей замечательной книги. А суть — рассуждения на теософскую тему, тему мессианства, тему, не затронутую в учениях Конфу-цзы и Будды, тему, о которой не слыхивали постигающие Безначальное Дао. И рассуждают авторы на эту очень непростую тему языком, понятным современному человеку, рассуждают в терминах жестких дисков и файловых систем, форматирования и системных сбоев… кто крикнул «киберпанк»? а ну помалкивайте, компьютерщики, это — чтобы и вы нашли что-то своё, что-то доступное.
…Кажется, я начал понимать тех, кто нос воротит от Лукьяненко, предпочитая книги Олди.
Редакция от 24 октября 2009
Тэги: Олди, книги, свежие отзывы
Написать комментарий
Редакция от 9 октября 2009
Тэги: книги, свежие отзывы
Написать комментарий