Тёплый край

Наша двухнедельная поездка имела такую изначальную программу: Токио — Киото (с поездкой в Нару одним днём) — Канадзава — Токио.

Поражать Япония начала ещё с борта самолёта. Нам привычно видеть большие куски пустой земли, среди которых попадаются города и сёла. Если, например, ехать из Москвы поездом, то становится ясно, что московская урбанизация — это такая аномалия, а кругом больше пустого пространства, чем населённого.

Но когда мы пролетали над Японией, снижаясь перед заходом на посадку, я не увидел ни клочка необработанной, ничейной земли. Везде были либо поля, либо дома, либо что-то ещё. Вообще, похоже, горы — единственное препятствие для урбанизации, существующее в Японии.

То, что вот так выглядит Токио, думаю, никого не удивит:

Интереснее, что это — тоже Токио (правда, окраины — город¹ Омэ):

Для нормальной городской застройки рельеф слишком трудный, поэтому на этих склонах маленькие поселения, традиционные дома. Мы там оказались в рамках культурной программы — ходили в мастерскую уруси. Вот так выглядит музей, расположенный в мастерской:

Керосиновый обогреватель на фото — это не такая специальная задумка, чтобы было рядом с чем предаваться размышлениям, а реальная необходимость. Хотя в Токио по нашим меркам в конце января не просто тепло, а невероятно тепло (температура плюсовая), в помещениях (опять-таки по нашим меркам) холодно. Вот мы греемся у такого же обогревателя:

* * *

Первые дни в Токио мы провели, акклиматизируясь (во всех смыслах). Культурная программа включала (в хронологическом порядке):

• мастер-класс по икебане (мы сделали по композиции, нас похвалили в общем и поругали в частностях);
• языковую практику (я думал, что вообще из неё выпаду, но по-английски говорили больше, чем по-японски);
• визит в университет Мэйдзи Гакуин (один из старейших христианских университетов Японии);
• посещение музея Курода Сэйки;
• посещение Токийского национального музея;
• визит в Воскресенский собор;
• осмотр выставки дипломных работ выпускников Токийского университета искусств;
• поездку в Омэ и осмотр мастерской уруси.

* * *

Университет Мэйдзи Гакуин основан не кем-нибудь, а преподобным Джеймсом Хепбёрном, создателем ромадзи:

Я не знаю, есть ли где-нибудь в Токио статуя Поливанова (нам она как-то не попалась), но уж где поклоняться Хэпбёрну — теперь понятно.

Университет очень старый, в нём много зданий, начиная с деревянной церкви 19 века и заканчивая очень современными строениями. Но христианские мотивы прослеживаются везде:

Университет частный, поэтому очень ухоженный, просто-таки вылизанный, и очень неплохо оснащённый². А уж пообедав в столовке, я вообще пожалел, что учился не в Японии. :)

* * *

Токийский национальный музей большой, красивый, хорошо оснащённый, с обширными подписями на английском³. Но всё-таки музеи истории чего-либо мне не очень нравятся, и в итоге из всего музея мне больше всего запомнилось вот это раскидистое дерево во дворе:

* * *

На выставку работ дипломников было интересно посмотреть в первую очередь потому, что это некое живое, современное искусство. Я, честно говоря, слабо представляю себе, как в нашу эпоху постмодернизма и смерти бога с автором можно предлагать человеку в качестве дипломной работы создать произведение искусства. Кто будет оценивать, искусство это или нет? Где тонкие грани: между подлинной необычностью и эпатажной «инсталляцией», между ремесленническим рисунком и картиной в русле существующей техники?

Однако мне для себя удалось довольно легко разделить все работы на свежие и не очень, при этом и в той, и в той категории оказывались примеры и традиционных, и новаторских подходов. С картинами более-менее понятно, а инсталляции варьировались от сложной висящей в воздухе пространственной конструкции, под которую предполагалось подлезать, чтобы что-то увидеть (но мы так и не поняли, что), до вот таких плетёнок, под которые подлезать не было надо, но они всё равно выглядели завораживающе:

* * *

В Омэ было потрясающе уютно: настоящая японская весна (в январе), яркое небо, теплынь:

Горы и река:

И даже снег (больше нигде в Токио снега не было):

* * *

В Токио мы жили в рёкане — традиционной гостинице (вот его сайт: kimiryokan.jp). Комнаты там считаются на татами. На двух человек — комната на 4 ¹⁄₂ татами, где-то 6 м². На четыре такие комнаты — туалет и два душа.

Но при этом по всему рёкану есть вай-фай, в гостиной — холодильник общего пользования и кулер с горячей водой и зелёным чаем, и там сидят постояльцы — в основном молодежь, и гайдзинов больше, чем японцев. В общем, такая вот смесь постоялого двора пополам с хостелом.

Стены в рёкане бумажные, холод жуткий. Но в каждой комнате есть кондиционер. Кстати, унитазы действительно все с подогревом, и это, надо сказать, не роскошь, а суровая необходимость.

Ещё там была замечательная стиральная машинка, к которой прилагалась замечательная инструкция, которую пришлось полчаса переводить, прежде чем воспользоваться машинкой.

А в Омэ, кроме мастерской уруси, мы были в ещё более традиционном рёкане, где нас накормили столь же традиционным обедом на основе гречневой лапши соба. Это было единственное место, где сидеть надо было по-японски, а не по-европейски: на подушках за низеньким столиком.

* * *

В музее Курода Сэйки меня поразил охранник, который заговорил с нами по-русски. Удивителен не сам факт, конечно, а то, что он оказался самоучкой-полиглотом, владеющим в разной степени полудюжиной языков.

* * *

Собор Николай-до настолько похож — и архитектурой, и атмосферой — на наши церкви, что возникает странное ощущение, что оказался в России. Японский язык очень хорошо подходит для православных богослужений: все слоги открытые, как в старославянском, так что пение звучит очень привычно и естественно. Иногда даже чудится, что поют что-то знакомое, по-русски: не-то ками-ни, не то помяни.

* * *

В Токио очень много велосипедов и велосипедистов, причём если у нас уже проникает американский взгляд на велосипед как на вид активного отдыха (велофрик в облегающих шортах и шлеме на ATB), то в Токио на велосипеде ездят буднично, без каких-то специальных приготовлений:

* * *

Ночной Икэбукуро (район, где мы жили) выглядит вот так:

Я всегда больше любил мегаполисы, где жизнь не останавливается на ночь, чем деревни, где ночью из освещения есть только луна (хотя в последних тоже есть своё очарование). В Икэбукуро полно всего круглосуточного: и конбини (convenience store), где, кстати, продаётся всё подряд, от лапши быстрого приготовления и напитков до канцтоваров, носков и зонтиков; и множество ресторанчиков самого разного уровня, которые различаются ценами и сервисом, но еда вкусная во всех.

Это не говоря уже о том, что на каждом углу стоит автомат, продающий как минимум горячие и холодные напитки:

Когда я ездил в командировку в Испанию и в разговоре с сотрудниками компании-партнёра обмолвился, что в Мадриде как-то очень рано всё закрывается, даже забегаловка в привокзальном метро только до 10 вечера, они были очень удивлены, когда узнали, что в Москве круглосуточные продуктовые магазины, например — норма жизни.

В общем, мадридцы завидуют нам, а я завидую токийцам.

Редакция от 28 декабря 2014
Тэги: Япония, фото
Комментариев нет